– Здесь не принято предлагать меню, – сказал Ник. – Как вы поняли, сегодня мы будем есть жареную свинину с тушеной капустой. Хотя я могу и ошибаться…

– Вы не ошиблись, он сказал именно так. Впрочем, мне все равно, – улыбнулась Ника. – Хоть с капустой, хоть без капусты. Здесь чудесно.

Только сейчас она обратила внимание, как широко Ник ставит ноги, стоя на палубе, и спросила:

– Вы моряк?

Он удивленно поднял брови:

– Почему вы спросили?

Вместо ответа Ника обвела взглядом помещение, украшенное сухими морскими звездами, кораллами и огромными ракушками. На дверях красовались старинные штурвалы, а в иллюминаторы заглядывали пролетающие чайки.

– А, понимаю, – начал было Ник, но вдруг замер, будто увидел за спиной у Ники Годзиллу. Ника мгновенно напряглась, не смея даже шелохнуться.

– Не оборачивайтесь! – глядя ей за спину, многозначительно понизив голос, произнес Ник, – за вашей спиной… долгожданная свинина!

Уронив голову набок, Ника шумно вздохнула…

Старик-японец присел за соседний столик и, подперев кулаком щеку, блаженно улыбаясь, следил за тем, как Ник разделывал мясо.

– Ваши женщины немножко похожи на тамагочи, – прерывая молчание, сказал он по-японски, обращаясь к Нику. – Чтобы они были довольны, их нужно водить в рестораны, делать подарки…

Ник от неожиданности выронил нож и, густо покраснев, виновато взглянул на Нику. Она прыснула смехом, зажав рукой рот. А старик, кряхтя, поднял с пола нож, покачал головой, сходил на кухню, откуда принес на деревянном блюде неказистый черный кирпичик, усыпанный тмином и еще какими-то зернышками. И Ник нареза́л тонкие ломтики по одному, то подавая их Нике, то забирая себе, да так и разрезал весь кирпич до самой последней тоненькой корки, которую Ника, поправ все мыслимые нормы этикета, стащила с блюда и спрятала в сумочку.

– Заначка? Правильно, – одобрительно кивнул Ник.

– Сейчас не справлюсь, – призналась она, – а перед сном погрызу.

День пролетел как одно мгновенье. После обеда они вновь бродили по книжным развалам, с увлечением копаясь на пыльных стеллажах и полках, радуясь каждой удачной находке, словно старатели, откопавшие золотой самородок. У стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что это два книжных червя, дорвавшиеся до вожделенных книжных кущ и жаждущие, найдя очередную невзрачную книжку, вдохнуть с нее благородную пыль веков. Объявление диктора, прервавшее звучащую в магазине негромкую музыку, заставило Ника взглянуть на часы.

– Ника, – окликнул он ее по имени, – вы кофе любите?

– Чур, угощаю я.

– Но ведь это моя идея, – возразил Ник.

– Идея ваша, – кивнула Ника, – зато очередь моя. Куда пойдем?

– Есть тут неплохое местечко… – начал было Ник.

– А что бы вы сказали, – прищурившись, перебила его Ника, – если я предложила бы вам выпить кофе в кафе Харуки Мураками?!

По лицу Ника было видно, что это оказалось для него сюрпризом.

– Ну что, показать вам кафе Мураками? – довольная произведенным эффектом, спросила его Ника.

– Ваша взяла! – подняв руки вверх, ответил он.

– Тогда за мной, – сказала Ника.

Где-то что-то перепутав и поплутав, она тем не менее нашла то, что искала. Когда же, попив кофе, обильно сдобренный духом самого Мураками, они вышли на улицу, в окнах ближайших домов стали один за другим зажигаться огни.

– Мне пора, – с сожалением сказала Ника. – Как быстро пролетело время! У меня такое ощущение, будто после службы прошла всего лишь пара часов. А ведь на самом-то деле прошел целый день.

– Спасибо, что вы разделили его со мной, – обнажив голову, сказал Ник и поцеловал ей руку.

– Спасибо вам, – улыбнулась Ника, – я думала, что знаю этот город, но ваш Токио оказался много милей.