Но я все же сдерживался, потому что иногда придушить хотелось за язык ее ядовитый и выходки. В этом и заключалась наша война. Мне было интересно – кто из нас победит. И сейчас, приехав в дом, я хотел преподать ей парочку новых уроков, но меня ожидала запертая дверь. Я рассмеялся. Хитрая чертовка.

– Здравствуй, Есения. Тебе там не душно? Может, откроешь?

– Не душно. Пар костей не ломит.

– Серьезно? Ладно. Не ломит, так не ломит.

Я спустился вниз и врубил отопление на полную катушку. Не ломит, значит, пар костей. А так? Усмехнулся и поднялся обратно наверх, запер ее дверь снаружи, заблокировал окна в ее комнате, положил ключ к себе в карман и ушел в кабинет. Открыл у себя форточку, чтоб самому не задохнуться от быстро поднимающейся температуры в доме. Достал ноутбук и принялся изучать резюме двух новых механиков на своем авиазаводе. Я всегда сам лично занимался персоналом. Я знал их поименно, помнил их биографию. Мой отец всегда говорил, что люди, которые работают на вас, они и есть тот самый механизм, благодаря которому вы или взлетите, или прогорите к такой-то матери. Никакой отдел кадров не выучит человека настолько, чтоб точно знать – способен ли он сливать информацию, фотографировать запчасти и чертежи. Детектор лжи тоже не давал стопроцентной гарантии. Но я почти всегда безошибочно мог определить, что передо мной за тип. И если хоть что-то мне не нравилось, я не принимал на работу. В своей жизни я ошибся только один раз, и эта ошибка стоила мне слишком дорого. Настолько дорого, что я до сих пор прекрасно помню, как выносил за нее приговор и приводил в исполнение, а потом презирал себя с дикой силой… но прекрасно понимал, что поступил бы так еще сотни раз. Предательство прощать нельзя. Никаких вторых шансов. Достаточно одного единственного. Тот, что подарила судьба при знакомстве. Другого не дано. Люди не меняются, и их поступки всегда будут одинаковыми. Убивший однажды, убьет еще раз, если совершил свое преступление безнаказанно. Но я бы многое отдал, чтобы отмотать жизнь назад и предотвратить это предательство… Но, к сожалению или к счастью, жизнь назад не перематывается. А вот кое-что изменить все же можно… вернуть кое-какие долги. Не предателю, нет. Себе самому. Эдакая отмашка для совести.

Издалека раздались удары в дверь, я расслабленно откинулся на мягкую спинку кресла, достал портсигар, покрутил сигару в пальцах. Что-то быстро ты начала сдаваться, Лиса. Или уже поджарилась твоя рыжая шерстка? Сделал музыку погромче и закрыл резюме одного из сотрудников, отправил ответ в отдел кадров с отказом. Мне не понравилось несоответствие в двух пунктах. Может, это ошибка, а может, заврался. Ошибок я не люблю. Авиамеханик, как и сапер, ошибаться не должен ни разу. Теперь она стучала и в двери, и в стены, даже что-то кричала. Я посмотрел на часы. Всего-то полчасика сауны, и уже все?

Я лениво встал с кресла и медленно пошел по коридору к ее комнате. Она стучала в дверь вовсю.

– Открывайте немедленно! Здесь жарко! С ума все посходили! Я задохнусь тут! У вас что-то неисправно в доме, и окна не открываются!

– Да ты что, Лисичка? Тебе душно? А как же пар костей не ломит? Или уже начал ломить?

– Здесь что-то с отоплением, и окна не открываются!

– Неужели? А ты не знаешь, почему в твоей комнате закрыты окна? А кто недавно разбил стекло? И нарочно водил руками перед датчиками, чтоб свести с ума охрану?

– Эй! Хватит болтать! Я сейчас тут на хрен поджарюсь!

– На какой хрен, малышка? Не понял? У нас хрены опять вернулись?

– Ну перестаньте! Мне же жарко здесь! Вы нарочно это сделали!