– Не могу поверить, что учителя советской школы, идейная основа общества, пошли на такой бессовестный подлог, – услышав финал истории, проговорила мама и добавила, накидывая шаль: – Аллочка, я скоро вернусь. Подожди меня дома.

– Ты к Ире?

– К её родителям.

– Уверена, что надо? Ты же с ними даже не знакома.

– Вот и познакомимся заодно, – ответила мама, поцеловала дочку в лоб и вышла.

Алла прошлась из угла в угол. Села на диван. Снова встала. Направилась в кухню. Залпом выпила стакан воды. Вернулась. Подняла крышку старенького пианино. Попробовала что-то сыграть – пальцы не слушались. Оперлась локтями о клавиши – громкий кластер резанул по ушам. Голова, отяжелев, безвольно упала на ладони…

В подъезде послышалась уверенная поступь. Алла выбежала в прихожую. Шаги смолкли иа лестничной площадке. Послышался скрип ключа в замочной скважине. Хлопнула соседская дверь.

Алла опустилась на пуфик в прихожей. Попыталась представить, что сейчас происходит дома у подруги. В голове мелькало множество сценариев: “Мама с порога набрасывается на родителей Иры. Нет, она пытается спокойно объяснить всю несправедливость ситуации, а Эмма Владимировна затыкает её, взвизгивая отвратительным фальцетом; а может быть, родители Иры беспристрастно и методично излагают маме свою позицию абсолютной правоты…“

Наконец мама вернулась.

– Заждалась? – спросила она, показавшись в дверях.

Алла уловила мирные нотки в голосе и успокоилась.

– Познакомилась с Ириной семьей. Приятные люди. Ильдар Маратович сказал, что совершенно не ожидал таких последствий, когда беседовал с учителем по поводу сочинения дочери. Обещал завтра же сходить в школу и всё уладить.

– Что-то не верится, – задумчиво пролепетала Алла, но почувствовала, как на душе полегчало.

Утром по дороге в школу Алла вздрогнула от резкого звука клаксона. Обернулась. На обочине проезжей части остановилась черная “Волга”. Тонированное стекло опускалось, постепенно открывая широкое, надменное лицо в очках с толстыми линзами. “Похож на того буржуя с ананасами и рябчиками, чей день последний не за горами”, – подумала она и усмехнулась.

– Алла! – густо пробасил человек с надменным лицом, слегка высунувшись в окно.

“Да это же Ильдар Маратович!” – определила она по голосу.

– Я тоже в школу, садись, подвезу.

Алла пошла к машине.

– Здесь совсем близко, я могла бы дойти пешком, – скромно сказала она, остановившись у распахнутой дверцы.

– Нет-нет, я непременно хотел бы тебя подвезти.

Она забралась на заднее сидение.

– Поехали, – распорядился босс и обратился к Алле: – Мне жаль, что всё так вышло. Постараюсь выяснить, по чьей вине произошла эта нелепая ошибка.

Слова прозвучали искренне. Девушка даже пожалела, что затеяла разбирательство.

Водитель мягко затормозил возле школьных ворот. Двое вышли из машины. Направились через школьный двор, сопровождаемые любопытными взглядами детей, спешивших на уроки.

Ильдар Маратович двигался независимой походкой. Расстегнутые полы кожаного плаща обнажали сияющую белизной накрахмаленную рубашку и широкий галстук, пришпиленный к ней золотой булавкой. В одной руке – чёрный дипломат, ладонь другой – в кармане брюк с идеально заутюженными стрелками. Он напоминал столичного ревизора, внезапно нагрянувшего с проверкой в провинциальную школу.

Рядом неуверенно семенила старшеклассница.

В холле они разошлись: Ильдар Маратович – в кабинет директора, Алла – на второй этаж, в класс. В пролёте между этажами она притормозила, потом развернулась и снова сбежала вниз. Вошла в приёмную. Обнаружив, что секретарши нет, подкралась к кабинету директора и через щёлку в приоткрытой двери стала наблюдать. Надо было бы спешить на урок, но любопытство взяло верх.