Я успела сходить в туалет, купить кофе (Вик выразил бурный протест тому факту, что только себе) и вернуться, пока он запасался всякой мелочью вроде жвачек, леденцов и сухариков. Вывалив всю эту кучу мне на колени, торжественно водрузил сверху большую упаковку презервативов размера XXL.
– Ты себе льстишь? – не смогла устоять перед соблазном его подколоть.
– Да если бы.
– А что ж так печально?
– Дамы побаиваются. Но уверен, Лютик, ты справишься.
* * *
– Не называй меня Лютик!
Позеленев от злости, я грозно рявкнула, так как за полчаса с того момента, как выехали с заправки, Вик обратился ко мне целых восемь раз (считала на пальцах).
– Какие цветы еще знаешь?
– Зачем?
– Лютиком быть не хочешь. Значит, надо придумать что-то милое, но другое.
– А имя не прокатит?
– Не-а, не круто.
– Но…
– Розочка? – отнекиваться было бесполезно, поняла это по убийственному выражению лица. – С Розочкой даже отдаленного сходства нет, – не успела обиженно возразить, как он пояснил. – Гладенькая ты, без колючек. Шиповник туда же. Репейник? Не-а, это лопух, – полет мысли было не усмирить даже усилием воли. – Кактус? Тоже нет, ты слишком добрая.
– Кактус – не цветок.
– Да ладно, еще какой цветок. Капризный, правда, – прищурившись, смерил меня взглядом и покачал головой. – А может и Кактус.
– Не хочу быть кактусом!
– Детка, кактус проехали три километра назад. Не отвлекайся. Гвоздика? Фу-у-у. Ромашка под вопросом. Пион, гортензия, гербера. Эм-м… Анна, давай подключайся. Своими познаниями я блеснул. И вообще, когда руки заняты, у меня мозги плохо работают.
– Я думала, мозги у мужчин плохо работают, когда…
– Когда мы спариваемся? Смешно. У меня полностью отключаются, я ж не только руки задействую, – невзирая на мою мученическую гримасу, Воронов расплылся в улыбке, и на щеках тут же заиграли озорные ямочки. – Анька, ты, главное, не паникуй. Еще успеешь мной насладиться.
– Не думаю.
– А вот это ты зря, но сейчас не об этом. Мы все еще не придумали зачетное прозвище.
– Сестре позвони, проконсультируйся.
– Не могу, – Вик покосился на часы на торпеде, – она сейчас стопятьсотую позу из Камасутры осваивает.
– Нет такого числительного.
– Есть. Если я так говорю, значит есть.
– Антуриум. Бувардия. Вибурнум. Кампанула. Краспедия. Леукадендрон. Озотамнус. Оксипеталум…
– Стоп-стоп-стоп! Анна, ты что, высшего демона призываешь? Без шансов. Мы на одной территории не работаем. Откуда ты вообще всю эту хрень?..
– Погуглила. Серрурия. Снежноягодник. Трахелиум…
– Стоп! – мужчина черканул воображаемым карандашом в воображаемом блокноте. – Вот это запиши.
– Вик!
– Ань!!! – он досадливо поджал сочные губы. – Давай дальше.
– Тюльпан. Мимоза. Нарцисс.
– Стоп! Это про меня. Не записывай.
– Лилия. Ирис.
– Стоп! Концепция в корне меняется. Будешь Ириской.
– Что?..
– Мягкая? – здоровенной ручищей по-хамски пожамкал левую грудь и с удовлетворением сам себе ответил. – Мягкая. Твердая? – потыкал в ягодицу. – Твердая.
– А зубы не обломаешь?
– А я аккуратненько. Сначала долгая прелюдия, а потом… все остальное. Продолжаем. Сладкая? – выразительно уставился мне между ног. – Это еще предстоит попробовать, но, сдается мне, не разочаруюсь. Решено, пусть будет Ириска.
Воронов поёрзал на сидении, устраиваясь поудобнее, гордо расправил широкие плечи и, удовлетворенный мозговым штурмом, сосредоточился на дороге. Минут на двадцать.
– Ириска! А ты какую позу больше всего любишь?
– У тебя что, синдром дефицита внимания?
– Не-а, я просто общительный, – он игриво подмигнул. – Так что там у тебя с сексом?
– Любишь кошек? – честно говоря, я очень надеялась, что парень поведется и перескочит с темы на тему.