-–

Теперь их свидания напоминали конспиративные встречи шпионов. Записки прятали в горшке с плющом:

«Сегодня в 22:00 у окна прачечной. Принесу контрабанду – шоколад из автомата. – С.»

«Сменили лекарство. Руки как ватные. Но думаю о твоих губах. – А.»

Они говорили через стекло массажного кабинета, прикладывая ладони к холодным поверхностям. Сергей выстукивал морзянку костяшками пальцев: «Т-Ы-Н-Е-П-О-Б-Е-Д-И-М-А». Алина отвечала рисунками на запотевшем стекле – сердце, пронзенное штативом.

-–

Переломный момент пришел с конвертом. Алина, рыдая, швырнула его в Сергея. Листок выписного эпикриза танцевал в воздухе, как мертвый лист.

– Мама договорилась. Через неделю забирает в частный центр. В Швейцарию, представляешь? Где лечат сывороткой из альпийских коз!

Он подобрал бумагу, разглаживая сгибы. Его собственный эпикриз лежал в столе, подаренный врачами на прошлой неделе: «Рекомендовано амбулаторное наблюдение».

– Значит, будем переписываться. Ты – с гор, я – из хрущевки с лифтом, который вечно сломан.

– Не смей! – она вцепилась в его свитер, пахнущий стиральным порошком и отчаянием. – Ты же знаешь, что там… там не будет тебя.

Он взял ее лицо в руки, впервые не чувствуя дрожи.

– Тогда сбежим. Сегодня.

Побег планировали за ужином. Сергей стащил ключи от запасного выхода у охранника, подменив их связкой от тренажерного зала. Алина набила рюкзак лекарствами, шоколадом и их «капсулой времени».

В 23:45 они встретились у прачечной. Алина, шатаясь, опиралась на штатив вместо трости. Сергей нес рюкзак на коленях, привязанный ремнями от коляски.

– Последний шанс передумать, – он показал на камеру над выходом.

Она ответила поцелуем, в котором смешались соль, фенибут и страх. Дверь скрипнула, выпуская их в объятия мокрого снега.

-–

Автобусная остановка светилась как райский портал. Алина, спотыкаясь, залезла в карман за проездными. Сергей гладил ствол березы, на которой они вырезали месяц назад: «С. + А. = √-1» (мнимая единица, как символ их любви).

– Едем ко мне? – спросил он, замечая, как ее пальцы синеют от холода.

– Нет. – Она достала из рюкзака конверт с деньгами и ключами. – В аэропорт. У меня есть билет на твое имя.

Он замер, читая маршрут: Москва – Калининград. Даты совпадали с его несостоявшейся командировкой год назад.

– Там… – она всхлипнула, – там море. Ты говорил, что никогда не видел.

Снег таял на его ресницах, как слезы. Автобус подъехал, дверь шипела, будто дразня. Сергей взял билет, разорвал его пополам и вложил ей в ладонь.

– Море не убежит. А мы – убежим. Но вместе.

Они пошли вдоль трамвайных путей, оставляя следы – двойную пунктирную линию. К утру нашли заброшенную оранжерею, где среди мертвых растений расстелили плед с оленями.

– Главное, – шептала Алина, засыпая у него на груди, – не дать им превратить нас в музейные экспонаты.

Сергей снимал ее спящую на украденный телефон. На экране она выглядела как девушка с рекламы путешествий, если не считать синяка под глазом от падения в автобусе.

Утром в центре завыла сирена. Главврач, разглядывая их пустые палаты, нашла на столе Сергея распечатанный снимок: два стаканчика с проросшим клевером, обвитые медной проволокой. На обороте надпись:

«Реабилитация завершена. Ищем новые диагнозы. – С. и А.»

Грани прикосновений

Глава: 1 "Танец без правил"

После нескольких встреч в кафе, прогулок по заснеженным аллеям курорта и долгих разговоров о жизни, Роберт и Мэгги почувствовали, что между ними пробежала искра. Не та мимолетная симпатия, а что-то глубже – желание, смешанное с нежностью, страхом и любопытством.

Они договорились встретиться у него в номере. Мэгги волновалась: она никогда раньше не была с мужчиной, который передвигался на коляске. Роберт тоже переживал – его тело не всегда слушалось, а он так хотел подарить ей удовольствие.