Санька изумился:
– Ну, ты даешь. Даже от тебя не ожидал… Это же маленький кедр. Когда он вырастет, то у него будут и орешки. А большие кедры вон там растут, – Санька указал куда-то вправо. – Мы до них скоро дойдем.
Еще один конфуз с Женькой произошел, когда она с пеной у рта доказывала Саньке, что прекрасная пушистая молодая сосна – это елка:
– Как я могу ошибаться, если мы каждый Новый год именно с этих длинных иголок срезали конфеты на ниточках? Ты говоришь, что вот это рядом стоит настоящая елка? Как может быть елкой это уродливое дерево с крошечными иголочками? Как на него можно игрушки-то вешать? – от возмущения Женька чуть не плакала.
Санька решил все-таки выяснить этот, по-видимому, очень важный (для некоторых) вопрос:
– А, скажи, пожалуйста, откуда ваш отец приносил «елку»? Где он ее брал?
– Да откуда же мы знаем? У нас, в том поселке, на Криворожье, где мы жили, вообще никаких деревьев не росло – кругом только шахты или карьеры для добычи руды. Помню клены, которые росли вдоль тротуаров, и еще тополя…
Короче, Саньке стало ясно: скорее всего, поскольку елок поблизости не было, вместо них привозили сосны – ведь дети не видели ни тех, ни других. Да и какая детям разница – какое хвойное дерево стоит в комнате, главное – подарки. Ведь и так все были счастливы!
Объяснил это, как можно мягче, Женьке. Она только горестно вздохнула, смирившись, по-видимому, с суровой действительностью. Зато к багульнику Женька бросилась как к старому знакомому, закричав, что она его очень хорошо знает. Пришлось рассказать и про Артура.
– Очень светлый человек Артур, даже тепло на сердце становится, когда его вспоминаю, – закончила свой рассказ Женька.
– Ну, повыпендриваться перед девчонкой всякий сможет, – не выдержал Санька. – Тоже мне, герой, цветочек принес, подумаешь, – раздраженно бормотал он. – Ладно, иди вон под то дерево, там багульник покрасивее будет. А я посмотрю, сохранилась ли тропинка, по которой мы с Мишкой себе путь укорачивали до заимки.
Женька охотно побежала туда, куда ей указали. Случайно услышала какой-то неясный треск вверху – оказалось, что это была белка. Она перепрыгивала с ветки на ветку, пушистый хвост так и мелькал в воздухе. Женька замерла от восторга. Это была ее первая встреча с живой настоящей белкой в обычной жизни. Завороженная Женька даже побоялась позвать Саньку – не хотелось спугнуть зверька. Тихонько ступая, осторожно подошла к дереву и обмерла – там, под деревом, совершенно спокойно сидел маленький бельчонок. Не дыша, почти ползком, Женька подкралась к нему и быстро схватила бельчонка в руки. Ну вот тут она уже не удержалась:
– Санька, я поймала белку, – заорала счастливая Женька во весь голос.
– Брось, сейчас же брось, – закричал Санька, но опоздал. Почти одновременно раздался уже другой Женькин вопль:
– Ой, ой, больно, Санька, больно…
Рис. 4.10. Кусты багульника в лесу
Санька подбежал к плачущей Женьке – из пальца у нее хлестала кровь, которую она пыталась остановить полой своей рубахи.
– Он меня укусил, я хотела его погладить, а он укусил…
– Не реви, сейчас поправим, – деловито успокоил ее Санька. Быстро достал из рюкзака бинт, зеленку, и почти профессионально перебинтовал руку.
– Нельзя брать белок в руки, у них очень острые зубы. Это же дикие животные, они боятся людей. Ведь их же стреляют, из-за шкурок. Они все правильно делают, когда кусают людей – мы их враги.
– И ты стреляешь? – у Женьки все еще по щекам бежали слезы, беличий укус оказался очень болезненным.
– Я не охотник. Хотя приходилось и белок стрелять, когда жрать было нечего. Но я не любитель охоты, мы с Мишкой рыбалку любим.