Но, жеманные предположения майора на сей счёт, неожиданно для него, вовсе не оправдались, так как, зайдя в комнату-музей, белокурый Александр всего лишь, с каким-то равнодушным хладнокровием в мыслях и остывших внезапно чувствах, с деловитой сноровкой выполняющего свою работу профессионала, поддел и отодвинул чуть в сторону небольшой, незаметно вырезанный из общей формы, кусочек напольного плинтуса, приоткрыв тем самым, спрятанный под деревянной заслонкой, скромный тайничок, куда тут же, выполняя движения с решительной быстротой и точностью, водрузил тот самый, хранимый во внутреннем кармане пиджака возле сердца, прохладный на ощупь, полированный и верно стальной, чёрный предмет, по форме напоминающий портсигар под несколько папирос средней длины.

Запрятав это, так и неопознанное майором, своё сокровище в сей примитивный и далеко не надёжный тайничок, деревянная крышка коего – кусок плинтуса, могла бы быть и понадёжней или хотя бы не иметь столь очевидных зияющих прорех, величиной с добрую копеечную монету, белокурый юноша, скупо думая о каком-то выполненном коммерческом обязательстве, спешно покинул тёмную комнату, оставив, обнажённые в деталях своих тел деревянные скульптуры в компании собственных теней.

Отступившее, после совершения всех этих действий, сладострастное наваждение овладело юным Александром вновь в тот момент, когда он вернулся в свою комнату и настроил компьютер на режим работы.

“Будет онанировать, разглядывая порно, а в тайник он прячет флэшку-накопитель – всё элементарно…” – предположил заточённый в теле юноши майор, придерживаясь собственного разумения, и меряя чаяния молодого и красивого тела на лад своих предубеждений. Но и здесь предположения его вновь наткнулись на неожиданность, когда, вместо того чтобы открыть порочный видеоблог, Александр всего лишь выбрался на сайт с какой-то странной псевдоклассической музыкой, похожей на церковную литургию, принявшись слушать её заунывные звуки с умиляющим благоговением и отрешённостью.

Пока экран монитора был включён, майор, своим вниманием следуя за взглядом юноши, успел прочитать аббревиатуру пользуемого им сайта, узнав о том, что печальные и нудные звуки эти предоставила ко вниманию слушателей некая религиозная организация, использующая логотипом одно из сакральных и мало-упоминаемых имён Всевысшего бога, одно из тех имён вседержителя, о коем столь неласково отзывалась недавно сама Велга в своей беседе-проповеди с анархистами.

Ну, а с выключенным монитором, майор и вовсе оказался запертым во внутреннем пространстве персонального бытия сего, непредсказуемого в своих истинных предпочтениях, молодого человека. Ощущения своей новой природы позволили майору переживать те же эмоции и чувства, кои испытывало и юное тело.

И вот, по прошествии каких-нибудь десяти минут, усатый командир проникся, пронизывающим до самых потрохов, неестественно мощным и совершенно необоснованным чувством неистового восторга, сравнить который мог лишь с обливающей волной роинового кайфа, возникающего после укола в вену.

“Ни хрена себе музончик!” – подумал на это он, и, прислушавшись к мыслям юноши, понял, что они заглохли вовсе, перестав выдавать в мозговой эфир даже те скудные расчётливые чёрствости, которыми оперировал белокурый Александр в рутине текущих событий.

“Транс!” – с восторгом подумал о переживаемой в чужом теле метаморфозе майор, параллельно вспоминая о слышимых им прежде рассказах сослуживцев о неких новомодных компьютерных программах, влияющих на психику и физиологию человека, подобно сильному наркотику. Принюхавшись чужим, но собственным в сей миг носом, он уловил даже характерный, ни с чем несравнимый запах, всё интенсивней издаваемый юношей, который не раз ощущал, общаясь с компьютерными фанатами и представителями современной урбанизированной молодежи. “Так вот почему они так воняют!” – сделал собственное открытие майор, и, желая прочистить нос, в очередной раз пожалел о навязанной переселением в чужую плоть несамостоятельности.