Зло отворачиваюсь, беря Эрика на руки. Бесит смотреть на ничего не выражающее лицо человека, к ногам которого готов был бросить целый мир. Но о мои чувства вытерли грязные ноги.

Рик обнимает меня за шею и кладет голову на плечо. Говорит, что хочет «бай-бай».

— Устал, — констатирует Ника и следом за Эриком-младшим прижимается ко мне с другой стороны. — Кажется, ушатали. Можем ехать домой. Или посидеть на лавочке и поесть мороженое.

Слегка обернувшись и поймав внимательный взгляд Алёны, усмехаюсь. Невозмутимости на красивом лице как не бывало. Теперь на нем смятение, а глаза заинтересованно изучают мою спутницу и ребенка. Жаль, насладиться растерянностью девушки из прошлого я не успеваю. Шипиева берет себя в руки и поворачивается к нам спиной, переключая внимание на черноволосого пацана и племянницу Неймана. Краем глаза замечаю, как Алёна счастливо улыбается, наблюдая за детьми, которые с аппетитом уплетают сладкую вату.

Выдохнув, я сажаю Рика в коляску и тру грудь. Все, чего хочется в это мгновение — уйти из парка к херам и не видеть радостное и безмятежное выражение лица Алёны, когда она находится рядом с другим.

11. 11 глава

Я нервно стучу пальцем по кожаной обивке руля, находясь на парковке спортивной школы, где сегодня будет сниматься материал для нашего фонда, и наблюдаю за Шипиевой, то есть уже Ковалёвой. Алёна с кем-то говорит по телефону, стоя возле своей машины.

Из головы не идет вчерашняя встреча в парке. После которой меня еще долго потряхивало. Мысли возникали одна хуже другой, и руки сами собой в кулаки сжимались. Особенно после изучения всех бумаг, которые я запросил у Беляева. А что, если ребенок действительно Алёны? Ну если допустить это, она поэтому тогда ушла от меня? Залетела от Слуцкого? Узнала о беременности и закончила наши отношения? Таким вот отвратительным способом? Сколько мы от силы провели времени вместе? Месяц, полтора? Да ну, бред... Алёна бы сказала как есть, объяснила причину. И почему Гончаров ни разу не обозначил никак, что у нее есть ребенок? Зачем говорил, что у Шипиевой всё хорошо, что Алёна ждет любовника с зоны? Шипиева, может, и ждет, а Ковалёва? Брехливая ты сука, Костя, оказывается, да? На два фронта вел работу? Заеду к тебе вечером на пару вопросов.

Алёна замечает меня и выразительно хмурится, не отводя глаз от лобового стекла, а потом возвращает лицу невозмутимый вид. Как вчера в парке. Жаль, ларька со сладостями поблизости нигде нет, сбегал бы за сладкой ватой. Может, Алёна и мне тогда безмятежно улыбнулась бы, как тем детям и Нейману? Особенно Нейману... Неужели моя злость на всех ее хахалей будет распространяться? Любого, кто ошивается рядом, стер бы в порошок. Сука, а ведь ничего с годами не меняется. Лучше бы не прилетал, честное слово. Правильно говорят: с глаз долой, из сердца вон.

Завершив разговор, Алёна ставит машину на сигнализацию. Я выхожу из своей и преграждаю ей путь, думая о том, что совершаю ошибку. Непоправимую. Чуйка ведь никогда не подводила. Она что в первый раз, что сейчас настаивает?: «Не напирай, Ян. Оставь всё как есть». Но когда я слушал? Да и как рядом с такой держать себя в руках, когда все чувства обостряются, стоит лишь увидеть бледное лицо и копну черных волос? Наркотик в чистом виде.

— Привет. Буду вести твой проект вместе с Беловым, ты не против? — в лоб спрашиваю я, наблюдая за реакцией Алёны. — Точнее, вместо него, — поправляю себя, прищуривая глаза.

— Не советую, — парирует язва, возвращая мне мои же слова и добавляет: — Пожалеешь, Ян.

Красочные варианты того, что хотелось бы сделать, чтобы это «Пожалеешь» обоим стоило потраченных нервов, проносятся в голове и отдают в пах. Помешательство, ей-богу. Ну что в этой стерве такого необычного? Почему именно она?