– Я всего лишь человек, – ответил Фентхаим. – Наставник, не принимающий ничьей стороны. Каждый, кому является моя хижина вместе со мной, достоин получить от меня необходимые ему знания, если захочет того. Но нужно иметь в виду, что на это может уйти много времени.

– Сколько? – спросил вдруг Велерус.

– От полугода до бесконечности.

– Боюсь, у нас нет столько времени…

– И кто решает, кому достойно явиться? – я прищурилась.

– Это решается судьбой, – пояснил Фентхаим.

– Кто вершит ее? – спросила я, ощущая, что мне становится жарко.

– Эфирный План, – ответил мне старец. – Путь, соединяющий все остальные Планы, пространство, в котором все они существуют. Ради сохранения баланса он дарит знания и поощряет упорство в их обретении.

Я не нашла, что на это сказать; просто достала фигурку и повертела ее в руках со стойким ощущением, что я – песчинка в чем-то огромном и непостигаемом. Передо мной сидело существо совершенно точно без связи с чем-то, дарующим ему сильную магию, но умеющее перемещаться между Планами. Я снова вспомнила тот колодец в лесу перед битвой с тронутым магией волком и его стаей…

Какое-то время все молчали: Сфинкс и Велерус пытливо оглядывали старца, Гулльвейг искала что-то в каждом из нас, а Сайрис напряженно смотрел в одну точку.

– Что вы собираетесь делать с этой статуэткой? – спросил нас Фентхаим, обойдя поочередно взглядом.

– До встречи с вами никто из нас даже не знал, что она собой представляет, – неуверенно ответила Гулльвейг и посмотрела на меня. – Почти… никто.

– Зачем такое вообще нужно? – спросила я.

– Душа – ценный ресурс, – ответил Фентхаим. – Чтобы она не досталась врагу после смерти воина, каждый мой ученик получает такой артефакт в качестве оберега.

– Теперь он мой, – сказала я серьезно.

После всего того, что сделал этот Симон, я ощущала гнев невидимым огнем на собственной коже даже при одном упоминании об этом человеке.

– Я бы хотел, чтобы душа Симона обрела покой, – сказал Фентхаим.

– Артефакт после этого не потеряет свою силу? – уточнила я.

Это все, что мне хотелось знать.

– Нет, он будет действовать так же, как и прежде: заключит в себя душу того, кто будет его при себе носить.

– От каких таких врагов защищаются этими штуками? – спросил вдруг Сфинкс.

– От демонов, – пояснил Фентхаим. – Поглощая сильные души, они становятся сильнее и для них – это самый короткий путь к обретению могущества.

– И кто эти демоны? – ужаснулась Гулльвейг. – Откуда они…

– Это все те, кто властвует над другими, кто подавляет волю, – было ей ответом.

– Божества? – спросила я вперед пониманию этого.

Фентхаим пристально всмотрелся в меня, немного помолчал, а затем, под обращенные на меня удивленные взгляды моей команды, сказал:

– Некоторыми из вас демоны уже заинтересовались, – около его глаз мелькнула, связалась и мигом рассеялась уже знакомая мне лиловая нить. – Нечасто можно встретить столько сильных душ в одном месте. Раз моя хижина явилась вам, но времени на обучение чему-то новому у вас нет, я отвечу каждому на два его главных вопроса.

– Артефакт для сохранения души – это, конечно, хорошо, – заговорил Велерус. – Но в таком состоянии уже особо не посражаешься. Знаете ли вы, Фентхаим, что-то об артефактах под общим названием «гравиус»?

Старец закрыл глаза и приподнял подбородок. Вокруг его головы завертелись лиловые нити магии. Связавшись в узелки, они коснулись его висков и будто бы впитались через кожу. После, он открыл глаза, посмотрел на Велеруса и сказал:

– Еще до того, как Бедфордию стали населять все те, кто не нашел себе места на иных территориях острова, на его юге стоял большой город. Правитель оного следовал весьма успешной стратегии колонизации; его казна пополнялась разного рода редкостями. В процессе их изучения произошло что-то, что магическим образом затопило город. Один из гравиусов находится в нем.