Меня, за какие-то грехи (а ведь вверенная мне группа дважды на учебных выходах устраивала засады на идущий по следам «хвост», за что я получал разносы от Михалёва), в феврале 1942 года оставили инструктором для подготовки разведдиверсионных групп – уже наращивались усилия разведки Западного фронта, ввиду сложного положения на ржевском и вяземском направлениях…

Ох уж этот Михалёв? Ни его ли рука опять?

…В самом начале марта 1949-го я прибыл во Львов. Проторчав, как водится, три дня в гарнизонной гостинице, ибо штабы мирного времени тяжелы на подъём с определением офицерской судьбы, я явился пред очи начальства.

– Ну что капитан, в обойме опытно-неудобных прибыло! – сказал с хитриной в голосе старший офицер разведуправления округа, подполковник Кириченко. Группу офицеров-фронтовиков, да ещё и с опытом инструкторской работы в войсках, либо службы в разведорганах объединений не ниже общевойсковой армии, собирали по всем Вооружённым Силам, а учитывая твой боевой опыт, не грех за тебя войну устроить!

Вот шельма, опять недомолвки, как с майором во Вроцлаве… Мягко стелете, стервецы, да жёстко спать.

– Значит так – продолжил Кириченко – сегодня сбор в 14-00 в штабе округа. Поедете в составе группы из пятнадцати офицеров. Предупреждаю – о расположении учебного центра вы знать не будете, вам даже в дороге за брезент машины глядеть запрещено! Удостоверение личности офицера будет изъято! Никто не будет знать вашего имени и фронтовых заслуг! Ваша условная кличка на период обучения – «Грач»!

Снова тайны… Ну что ж делать – привыкли…

Слякотным днём перед дежурным по штабу округа толкалась угрюмая толпа из битых фронтом и судьбой тридцатилетних мужиков в шинелях и при чемоданах.

Прогромыхав массивными дубовыми дверями в фойе штаба вошёл сухопарый майор в шитой на заказ фуражке с пехотным околышем и ладно подогнанной шинели, при портупее, при вычищенных хромовых «дерьмодавах».

Стать выдавала фронтовика, но начал он сурово, как с курсантами. Как знакомо…

–Товарищи офицеры! Поступая в моё распоряжение, запомните – на период обучения у вас нет ничего. Ни званий, ни орденов, ни имени, ни фронтового прошлого. До окончания обучения к каждому из вас я буду обращаться «товарищ курсант», вы будете обращаться ко мне «товарищ преподаватель». Никаких обращений при общении между собой по именам! В ходу только клички, присвоенные вам командованием, они же радиопозывные. При несоблюдении данного правила немедленно будет доложено командованию учебного центра и виновный понесёт дисциплинарное взыскание!

Далее последовало построение с выходом из строя справа налево по номерам. Строевая машина в лице майора всё так же жёстко и строго вызывала из строя, будто рентгеном просвечивая каждого. Это был не ехида-особист – этот народ был ещё более колюч – но успокаивало с высоты опыта, что перед нами Офицер с большой буквы, а не самодур.

У штаба нас ждала процессия – «Студебеккер» с брезентом над кузовом, да кортеж из двух «доджей» с автоматчиками. Зная о сложной специфике округа и борьбе с бандами националистов, народ безмолвствовал.

Сопоставив в головах адрес штаба и основные дороги из города, мы быстро поняли, что везут нас куда-то на юго-восток, в сторону Тернополя.

Двое из курсантов – капитаны «Аист» и «Бекас» – начали ударяться в воспоминания. У ребят была богатая биография. Весной 1944-го на Правобережной Украине, в разгар наступления 1-го Украинского фронта на Тернополь, Черновцы и Проскуров, была такая же грязь и слякоть. «Аист» был командиром разведвзвода на ленд-лизовских БТРах в 6-м гвардейском мехкорпусе, «Бекас» командовал мотоциклетной ротой в 25-м танковом корпусе. Роту «Бекаса» из-за грязи на дорогах и потерь в матчасти посадили танковым десантом на броню, прокатив лихим и отчаянным рейдом по немецким тылам. Других вариантов задействования разведчиков, кроме действий подвижными отрядами на танках там просто не было.