Выбор «главной машинки» для убийств слегка огорчал капитана – не слишком надёжная, склонная к перегреву и клинению. Эффективная дальность не превышала и семидесяти метров – работать предстояло в тесных условиях населённых пунктов. И на том спасибо.

Получилась по итогу экипировки камуфляжная бестолочь, под метр семьдесят ростом, без увязанной военной и национальной принадлежности. Беглый бродяга-«оборотень» с похищенным американским оружием, спустившийся с гор человек-тень.

Михалёв довольно крякнул:

– «И молодая не узнает…». Who are you? Paratrooper, sniper? Maybe a doctor?23

– Emergency surgery doctor24, мать вашу – зло ответил капитан.

– Первая часть фразы откуда? Даже я не знаю.

– У Нечаева на переподготовке новые документы изучал. Неотложный хирург я, вот как!

– М-да, и у нашего пациента хвороба злокачественная. Хоть пободрее у тебя настрой, а то начал как девица на танцверанде – «не хочу, не буду, не умею» – передразнил Михалёв.

– Да и прикинул я, что одному проще. Рацию должны обеспечить, если по-хорошему, остальное переживу.

– Даже штатная батальонная американская или британская рация КВ-диапазона тебе будет достаточна для работы, если там профукают.

– В бандиты с большой дороги призываешь идти и грабить американские воинские грузы?

– А вдруг понравится? В Кракове же получалось чокнутым контуженным ходить. Классический приём разведки, со сменой оперативной легенды, тоже работает. А тут переменил квалификацию слегка и айда.

Это Михалёв вспомнил про действия группы в Кракове. Тогда капитан, под видом контуженного и безголосого ефрейтора, ходил по центру города, высматривая охранение и порядок патрульной службы комендатуры. Отмахивались как от блаженного, даже никто не пытался его повязать и сдать патрулю фельджандармерии. Равнодушие конца войны? Или сказки это всё, про немецкий «орднунг» – люди ведь тоже в страхе примеряют на себя чужие страдания на собственном пороге таковых? Кто знает теперь…

– Ну, не гремит, не звенит? Частоты, порядок шифрования, время выхода и режим связи не забыл? Если дойдет до «нашего человека» парольным сигналом будет: «вам привет от ферганского волка». Ответ: «я не знал, что Петров ещё жив».

– Слишком тонкие детали для закордонного шпика – засмеялся капитан.

– Ладно, Лёша, пора творить судьбу Европы!

…Разведотдельский «хорьх» плавно затормозил в двадцати метрах от будки КПП и погасли фары – ночь стояла хоть глаз выколи. Дождь соизволил заткнуться, подул слабый ветер, усиливая шелест молодой листвы дубового леска у границы зоны.

– Во, даже погодка тебе по заказу – хлопнул капитана по плечу Михалёв.

К машине подошёл старший лейтенант с уставшими от бессонницы глазами. Откозыряв воинское приветствие, он буднично произнёс вышедшим из машины – «люди и техника готовы».

Михалёв по-отечески взглянул на капитана.

– Ну, не прощаемся. До связи!

Со старшим лейтенантом капитан прошёл три сотни шагов в лесок, встав под дубом в полусотне метров от рубежа охранно-инженерной системы.

– Значит здесь?

–Да, товарищ капитан. Сразу не бегите к системе – мы начнём весь спектакль через десять минут, иначе мои парни начнут палить на любой шорох. И так нервы ни к чёрту, служба в усиленном варианте, а тут этот прорыв ещё…

–Не хнычь. Как действовать будете?

–Шумнём, изображая пьяный дебош с техникой – лукаво улыбнулся офицер.

– Ладно, иди.

Перспектива не радовала – свои же могли пристрелить. Что же – ждём.

Со стороны поста послышался рёв танкового двигателя. В просвет между деревьями капитан разглядел, как Т-34-85 подъехал к шлагбауму, повернув орудие в сторону американского чек-пойнта.