— Севиль, вы ведь внучка того самого Давида Аразовича Сафарова? — спросит он. — И дочь Самира Давидовича?

— Да, — кивну я снисходительно.

Корней Андреевич округлит глаза, поднимется со стула, и я, так и быть, тоже встану.

— Вы — достойная дочь своей семьи. Я должен был поставить вам зачёт автоматом. Видимо, в прошлый раз вы просто разволновались, потому и не ответили на мой вопрос. Я был неправ. Севиль, вы можете не ходить на те предметы, которые я веду, вы знаете их лучше, чем я. Экзамены и зачёты будут вам проставлены. Позвольте пожать вам руку в знак уважения, — скажет он.

И я пожму. И, может быть, даже улыбнусь ему в знак своего прощения.

Так, стоп! — снова выпала я в реальный мир. — А почему только по предметам Корнея Андреевича у меня будут автоматы?..

— Я поговорю с коллегами, — я так ясно представила, как Корней Андреевич скажет это, буквально увидела, — и они последуют моему примеру: вас не станут отвлекать подготовкой к зачётам, экзаменам. Абсолютно точно, вам не нужно тратить время на такую ерунду. Вы, Севиль, должны отцу и деду помогать!

— Да, — простонала я.

Так бы и стояла под душем часами. Очень уж приятно представлять, как всё может быть!

— Севиль-ханым, айда завтракать, — мама, не потрудившись постучать в дверь, вошла в комнату.

— Не хочу, — мне кусок сегодня в горло не полезет от волнения. — И я сейчас снимать буду.

— Блог свой? — мама села на кровать, с любопытством разглядывая мои нехитрые приспособления для съёмки: штатив, телефон, свет — всё очень маленькое, непрофессиональное, ведь мой бьюти-блог — тайна от мужской части нашей семьи. — А что снимать будешь?

— Подпишись на мой канал, и узнаешь. Макияж, — сдалась я со смехом. — Я подписчикам обещала показать как накраситься без кисточек, спонжей, ватных палочек. Пальчиками.

— Можно посмотреть? Я на кровати посижу, меня не видно будет.

— Мам, я стесняюсь.

— Чужих людей не стесняешься, а мать родную сесняешься?

— Ой, сиди, — проворчала я.

— Ой, спасибо, моя щедрая дочь.

— А папа?

— Уехал уже, — мама обиженно поджала губы. — Мне, главное, говорит: увольняйся, отдыхай, дома сиди, а сам даже отпуск взять раз в пару лет не хочет. Я как вампир бледная хожу, солнца не вижу.

Пока я одевалась, и раскладывала на столе косметику, мама жаловалась на трудоголика-папу, сильно увлекаясь: вот уже два года без отдыха на море превратились в возмущенное: «твой папа никогда не возил меня отдыхать!».

— Мам, так возьми и купи путёвку, и папе подари.

— Так он её и примет. Скажет: иди, Ксеня, возвращай её. Хотя, — мама хмыкнула, скрестив руки на груди, — а почему это я должна её сдавать? Куплю и скажу: едем, и точка!

— И ногой топни. Или кулаком по столу, — я в красках представила описанное мамой будущее, что не смогла удержаться.

— И топну. И хлопну, — воинственно заявила мама. — А то сколько можно?!

Отсмеявшись, я включила на телефоне запись и, убедившись что картинка хорошая, и я в фокусе, принялась наносить макияж, параллельно комментируя каждое своё действие.

— … вы скажете, что стрелки невозможно нарисовать пальцем? Я скажу что вы ошибаетесь! Можно, и даже нужно, особенно если у вас проблема с ровными и одинаковыми стрелками. Возьмите карандаш, и сделайте на указательном пальце жирненькую точку. Вот так, от души, — я выставила перед камерой указательный палец с коричневым свотчем карандаша для век. — А теперь просто ведите пальцем по направлению к внутреннему уголку глаза. Смотрите, какая красота получилась: ровно, плавно, сразу с растушёвкой. Проделываем то же со вторым веком, и… але-оп! Всё гениальное — просто!