– Брат! – шепотом позвала она.

Монах резко дернулся, уставился на нее шальными глазами.

– Как долго мы сидим здесь, не знаешь?

Монах виновато мотнул головой.

И тут квадратная дверь снова стала медленно отворяться.

С трудом поднявшись, служители нетвердой походкой вошли в зал. Там ничегошеньки не изменилось: все так же мягко светила лампа под куполом, так же неподвижно восседали на каменных тронах семь владык Дхаритри, все с закрытыми глазами.

– Мы приняли решение, – объявила центральная фигура. – Забирайте того, кто принадлежит вам… если узнаете.

Сзади послышался легкий шорох. Искатели разом обернулись: напротив двери застыли еще семь невысоких фигур, с макушки до пят укутанных в серые покрывала. «Вот как, значит, – усмехнулась про себя жрица. – Скучно вам, подземным самодурам, решили в прятки поиграть?»

Она скользнула взглядом по ряду фигур и уверенно указала на вторую справа:

– Он!

Со стороны семи тронов долетел едва слышный вздох:

– Забирайте и уходите…

Шесть других фигурок мигом исчезли, растворились за кругом света, а выбранная жрицей скинула серое покрывало: это был мальчик с прямыми светло-каштановыми волосами, невысокий и тщедушный. Зато лицо у него было волевое, совсем взрослое: высокий лоб, впалые щеки, тонкий нос с горбинкой, крепко сжатые губы.

– Пойдем, принц Сашта! – жрица протянула ему руку.

– Пойдем, – согласился парень, но протянутую руку проигнорировал, развернулся и вышел из зала.

Их никто не провожал. Вслед за юношей искатели брели назад по сумрачным тоннелям, в этот раз не встретив ни души. Жрица чувствовала себя уставшей до смерти, но когда впереди забрезжил дневной свет, от радости прибавила шагу и, обогнав парня, первая выскочила наружу.

– Как же хорошо! – воскликнула она, окидывая взглядом холмистую равнину вокруг. – Свет – это такое счастье!

Она оглянулась на мальчишку и увидела, что он стоит у лаза, крепко зажмурившись.

– Что с тобой? – озабоченно спросила жрица. – Иди сюда!

– Не могу, – глухо ответил принц Сашта. – Я не вижу, куда идти.

Жрица недоуменно покосилась на воина-монаха:

– Он что, слепой? – спросила она едва слышно.

Однако парень услышал и сам ответил:

– Нет. Но солнечный свет глаза режет, больно…

Действительно, из-под его зажмуренных век катились крупные слезы.

Тут монах-воин выхватил нож, решительно отрезал от своего широкого рукава полоску ткани и завязал ею глаза парню.

– Благодарю, – сказал тот. – Теперь легче.

Затем монах и жрица разыскали лошадей – те паслись неподалеку – и помогли парню забраться в седло. Вскоре все трое уже ехали назад по равнине. Болотистый лес, через который так долго пробирались на пути во владения дхаритри, теперь преодолели за несколько часов. Их вывел принц Сашта: хоть и не видел ничего, дорогу чувствовал лучше зрячего. Парень сначала ерзал и сутулился, приноравливаясь к неспешной рысце лошади, потом пообвык. К концу путешествия, когда, перейдя реку вброд, путники повернули обратно в Пур, он уже держался в седле так, будто катался верхом с малых лет.

«Каков молодец этот принц Сашта, – отметила про себя жрица, исподтишка поглядывая на парнишку, – даже несмотря на то, что слеп как крот!»

– И как прикажете понимать сие шутовство? – пожилой бородач интеллигентного вида, в шляпе и отлично скроенном пальто, недоуменно хмурил кустистые седые брови, провожая взглядом стайку тинэйджеров. – Они что, на карнавал собрались? Или на ярмарку, народ веселить?

Шумная компания подростков направлялась от здания школы к троллейбусной остановке, галдя и хохоча, топая ботинками на толстенных подошвах, размахивая руками и потряхивая разноцветными шевелюрами: красными, розовыми, зелеными и голубыми, короткими и шипастыми, или длинными, сплетенными в множество жестких косичек.