Они кинулись через улицу и успели оказаться на другой стороне как раз в тот момент, когда синеволосая девица нырнула в проход между многоэтажками. Прохожие с любопытством провожали взглядами импозантного старика в развевающемся длиннополом пальто и хорошенькую молодую женщину, которая неслась на высоченных каблуках не хуже, чем в кроссовках для спринта. Когда искатели вбежали во двор, девчонка входила в третий подъезд.

– Отлично! Теперь подождем немного. Присядь, великий, что-то ты не в форме, – Парада указала на пустующую скамейку на краю детской площадки.

Старик с облегчением опустился на бруски, выкрашенные в желтый и голубой, с трудом отдышался, пригладил растрепанную бороду.

– Хорошо тебе смеяться, – пробубнил, искоса глядя на жрицу: та покачивалась с носка на каблук, задумчиво улыбаясь краешком губ, вся такая ладная, аккуратная, прическа волосок к волоску, словно она не по улицам носилась, а только что вышла из салона красоты. – Вот доживешь до моих лет, посмотрим, как стометровку бегать будешь!

– Посмотрим, – легко согласилась Парада. – Ну что, пошли?

– Ишь ты, прыткая какая! – Дайвин вздохнул. – Ох и услужила мне сестра Бхагини, дав в попутчицы Ртутную Кошку… Ты уверена, Парада Акуб, что эта, мягко говоря, странная девочка и есть наша принцесса?

Кошачьи глаза жрицы вспыхнули:

– Ты сомневаешься в своих собственных расчетах, о великий Дайвин?

Тот поспешно замотал седой головой:

– Ни в коем случае! Звезды указали на этот мир и этот город… Но здесь же тысячи девочек подходящего возраста!

– И я безошибочно вычислила нашу! Я чувствую ее, великий, не хуже, чем ты читаешь по Звездам.

– Да, самомнения тебе не занимать, – хмыкнул в ус звездочет. – Кажется, я начинаю понимать, почему Бхагини выбрала тебя…

– Потому что я лучшая, – Парада гордо вскинула голову. – К тому же единственная из всемудрых сестер хорошо знаю Зазеркалье…

– Погоди-погоди, как такое возможно? – от изумления старик привстал, всем телом опираясь на трость. – Ты бывала здесь раньше?!

– Сейчас не лучшее время предаваться воспоминаниям, великий! – Парада нетерпеливо пританцовывала на месте. – Чую, наша девочка куда-то намылилась…

– Как… намылилась?

– Да никак, просто уходить собирается! – и молодая женщина быстрым шагом направилась к двери подъезда.

Когда старик догнал ее, она уже открывала тяжелую металлическую дверь, каким-то образом договорившись с кодовым замком. От лифта пришлось отказаться: следовало проверить каждый этаж. Парада свернула к лестнице, не останавливаясь, миновала второй, третий и четвертый, а на площадке пятого застыла, на мгновенье закрыла глаза и повернулась к двери, обитой коричневым дерматином. Как только старик, кряхтя и пыхтя, добрался до пятого этажа, жрица махнула ему посторониться, а сама встала напротив дверного глазка и нажала кнопку звонка.

Дверь открылась почти мгновенно: если юная обитательница квартиры и смотрела в глазок, то не дольше секунды.

– Мы ничего не заказывали, никого не вызывали, ни от чего не страхуемся и ничего не покупаем! – скороговоркой выдала девчонка, стоя в одном ботинке – второй она держала в руке; узкая ступня в розовом носочке казалась размеров на пять меньше громоздкой обуви.

– Тогда зачем открыла? – злорадно поинтересовалась Парада, проскальзывая в крошечную прихожую, и придержала дверь, чтобы Дайвин мог войти следом.

– Мало ли, может, у вас ЧП какое приключилось, – ответила девчонка, суя ногу во второй ботинок. Теперь, без мешковатой куртки, в узких черных джинсах и футболке, она казалась совсем тоненькой. Хотя была довольно высокой, на полголовы выше жрицы.