Сотни лет назад настоятели решили: не можешь пресечь, возглавь. Зная слабость драконов и всадников к женщинам из крылатого монастыря, настоятели начали обучать монахинь искусству ублажать мужчину. А ещё женским способам обездвижить или убить.

Если уж кто-то из монахинь выбирал путь в большом мире, то они должны были быть способны защитить себя.

Всадники драконов всегда занимали высокое положение, это всегда офицеры, правители в городах, главы родов, помощники короля. Сам король — всадник великолепного золотого дракона.

Блудные монахини становились любовницами, советницами, когда выбирали одного возлюбленного. Или нескольких, так как часто одного им было мало.

О блудных монахинях было два противоположных мнения. Многие всадники стремились к обладанию такой женщиной, несмотря ни на что. Другие презирали, утверждая, что блудная монахиня не разбирает и принимает всех, а значит после близости всадник будет пахнуть не только ею, но и всеми её предыдущими мужчинами разом.

Поэтому так притягателен запах невинной монахини. Он чист.

Свен сейчас спросил, как давно я была с мужчиной. Я ответила, что давно. Значит, мой аромат он принял за тот самый.

Помыться мне так толком и не удалось, на мне ещё есть запах Яниса. Поцелуй Свена отчасти помог, но без полноценной близости это всё не то.

В голове зазвучал голос генерала: «Мне не нужны распри в командном составе». Ещё он говорил: «дар Видящей — редчайший и опасный дар в умелых руках. «Я не готов отпускать тебя, зная, что ты можешь оказаться на вражеской стороне».

Для этого я нужна была Янису. Он увидел крылатую монахиню на поле, которая вела себя необычно. Смотрела в небо вместо того, чтобы спасаться бегством, как простые люди. Он заподозрил, что я Видящая. И воспользовался слабостью всадников, заставив меня кричать, надеясь вывести из равновесия.

Янис не был всадником, это точно, но был умным. К нему обращались «Ваша светлость», они с Альваро называли друг друга по имени.

Я встряхнула головой, выныривая из размышлений. Свен по-прежнему смотрел на меня сверху вниз и не торопил. Я опустила голову и прижала ладони к горящим щекам.

Во что я ввязалась? Видения… Они показывают многое, но решения, даже мысли способны изменить узор событий, и он тут же расползается, чтобы сплестись в нечто новое.

На поле перед встречей с генералом я знала, что меня будет тянуть за руку мужчина, но в видениях это был не Янис. Площадь и дом я видела чётко, но то, что произошло на самом деле, стало другим.

— Лейла? — хрипло позвал Свен.

Я подняла голову. Как адьютант сказал? «Ты хоть понимаешь, как ты пахнешь для всадников, Лейла?» Похоже, что я до конца не понимала, но сейчас осознание своей ошибки нахлынуло разом.

Потому что напротив меня стоял мужчина, объятый страстным желанием.

Меня учили. Я наизусть заучивала эти признаки. Среди десятков портретов злых, хмурых, расстроенных, улыбающихся мужских лиц, указывала на те, в которых художница монастыря пририсовала признаки возбуждения.

Расширенные зрачки. Заострившиеся черты лица. Хищное выражение. Чуть расширенные ноздри. Поджатые губы.

Свен пылал от возбуждения, от желания присвоить меня.

Странно, но я его понимала. Однажды нас не кормили два дня, а потом привели в комнату, где стоял стол, уставленный самой разнообразной едой: горячей, невыносимо вкусно пахнущей. Мы стояли и смотрели на эту еду, чувствовали все эти запахи, и целый час рассматривали, исходя слюной.

И лишь после этого разрешили поесть.

Наставница весьма красочно пояснила, что чувствует всадник рядом с монахиней монастыря.

— Вы не ели двое суток и час смотрели на еду, — объясняла наставница. — Поймите. Голод и вожделение всадников намного сильнее. Завтра приедут молодые мужчины выбирать драконов. В ваших интересах оставаться в пещерах, пока они не покинут монастырь.