Выпила всю горсть, капли просочились сквозь пальцы и оставили тёмные круги на платье. Я зачерпнула ещё, поднесла к губам.

И замерла, вглядываясь. Внутри чистейшей жидкости расплывались бурые пятна. Вода стремительно чернела. В нос ударил тошнотворно-сладкий запах разлагающейся плоти.

Я вскочила, стряхивая жидкость с руки, но она втянулась в кожу, оставив тёмное пятно на ладони.

Вода в озере стремительно чернела, сосны на берегу роняли посеревшие иголки, ветки осыпались пылью.

В желудке нарастало жжение, переходящее в боль. Я согнулась и упала на колени, скорчилась, стараясь не дышать, так как от любого движения боль становилась всё сильнее.

Надо проснуться! Надо срочно проснуться! Как же больно!

Я зажмурилась, что есть сил, и резко распахнула глаза.

Шатёр. Я лежала на постели, подтянув колени к груди. Подняла голову и наткнулась на внимательный взгляд Свена. Адьютант сидел рядом со мной на корточках.

Заметив, что я смотрю на него, он хмуро сказал:

— Ты хрипела во сне. Тебе больно?

— Уже всё в порядке, Свен, — прошептала я.

Я разжала стиснутые руки и вытянулась на спине, глядя вверх на серую ткань шатра и опоры.

И что значит этот сон?

Я перебирала в памяти все детали сна, пытаясь понять, что именно я увидела. Вода. Много воды. Вода, которая стала чёрной.

— Свен, зачем генерал тебя позвал? — глухо спросила я.

Адьютант нахмурился, но промолчал.

— Альваро должен быть с драконами, почему он пришёл к тебе в шатёр? — задала я новый вопрос.

Он не ответил, и я села на постели, выпрямившись и поджав под себя ноги.

— Ладно, я поняла, что не ответишь. Тогда отведи меня к драконам, Свен. Это важно.

— Скажи мне в чём дело, я проверю. Лучше тебе не разгуливать по лагерю.

Я вскочила, Свен тоже встал, глядя на меня сверху вниз. Я подняла голову и увидела, как расширились его зрачки, как сжались челюсти.

Похоже, это может быть проблемой.

Позже. Я разберусь с этим позже. Сейчас мне нужно к драконам.

— Свен, — признесла я, — одежда на мне максимально закрытая, я накрою голову платком и не отойду от тебя ни на шаг. Просто отведи меня к драконам.

Адьютант смотрел на меня, его ноздри трепетали, втягивая воздух. Он спросил:

— Ты когда последний раз была с мужчиной, монахиня?

Я нахмурилась.

— Сейчас не время…

— Когда? — с нажимом повторил он.

— Скажем так, давно, — помолчав, всё же ответила я.

И ведь не соврала, с мужчиной я была лет пять назад. Ну как, была…

Под слово «была» можно ведь любой смысл положить?

С мужчиной я была в одной комнате. Давно. В монастыре, в каморке у старого привратника, когда он рассказывал мне драконьи сказки. Он мужчина? Мужчина. Была я с ним в одной комнате? Была.

Свен сверлил меня взглядом.

— Ты хоть понимаешь, как ты пахнешь для всадников, Лейла?

Я с силой зажмурилась, подавляя порыв стукнуть ладонью себе по лбу. Как же так, почему я об этом забыла?!

Запахи. Все офицеры — всадники драконов.

Как-то я упустила этот момент.

Плохо. Всё очень плохо.

В момент запечатления с молодым драконом, всадник приобретает остроту чувств, а дракон — возможность слышать его мысленные команды. Драконы во многом ориентируются по запахам, и эта особенность переходит к связанным с ними людям.

Монахинями крылатого монастыря становятся девочки и девушки, которые, кроме силы, выносливости, ума и красоты обладают особым запахом, приятным для драконов. А значит, и для их всадников.

Во время близости, запах монахини меняется, смешивается с мужским, теряет притягательность. Поэтому основное условие успешной работы с драконами — беречь себя от мужчин.

Когда молодые всадники приходили в монастырь выбирать себе дракона, всех монахинь прятали в глубине скалы. Хотя всё равно умные и шустрые монахини находили волю своему любопытству. И побеги из крылатого монастыря случались.