— И ты хочешь меня убедить, что на самом деле не желаешь принять участие в Отборе? — сощурилась мора Ровейн. — Расскажи-ка это кому-нибудь другому.

Мэдчен ван Ретт вспыхнула до корней волос.

— То, что раньше я, как и все, хотела…

— А сейчас? Устав от тишины и запустения поместья, посмотри мне в глаза и скажи, что ты не хочешь. — Мора Ровейн резко развернулась. — Не хочешь доказать миру, что со своей палкой ничуть не хуже других. Ты не сменила отцовскую трость на зонт. Чудный, кружевной дамский зонтик, который бы выполнял функции трости и был бы более приемлем для юной мэдчен. Нет, ты кидаешь свою хромоту всем в лицо, ты ее не скрываешь. Несчастные, сломленные люди сутулятся. У тебя ровный разворот плеч и прямая спина.

— Все это — плоды воспитания, мора Ровейн, — спокойно сказала Катарина.

— Я знаю, что я права. И ты, Цветочек, тоже это знаешь.

— Я ездила к белаторам и просила снять с меня венец, — возразила мэдчен ван Ретт.

— М-м-м, умоляла? Плакала? Может быть, встала на колени?

— Всего лишь попросила, — сдержанно заметила Катти. — Думаю, будь это возможно, мне бы помогли.

Выйдя в холл, Катти негромко спросила:

— Вы верхом?

— В карете, — скривилась мора Ровейн. — Твоя матушка настояла. Сказала, что ее Цветочек верхом не ездит.

— Что ж, она вам чуть-чуть соврала. Но пусть будет так.

Кареты Катарина не любила. Тряско, душно и страшно. Очень страшно. Прямо таки до холодного пота и закушенной губы. И, усевшись, она отвернулась от пытливого, внимательного взгляда — дуэнья будто что-то хотела прочесть по лицу мэдчен ван Ретт. Хвала богам, ей хватило чувства такта не беспокоить подопечную.

Когда карета остановилась, мора Ровейн соскочила на землю первой и взмахом руки создала для Катарины дымные ступени с одним высоким поручнем.

Спустившись, Катти поблагодарила дуэнью. И подавила невежливый вопрос: что за дар такой интересный у моры Ровейн? Про женщин-белаторов Катарина никогда не слышала. Что тогда? Германика управляет воздухом? Не очень похоже…

— Это дворец? — ахнула Катти, оглядевшись.

— Ты не смотрела, куда мы едем? — удивилась мора Ровейн.

— А должна была? — еще больше удивилась Катарина.

Потерявшись от такой наивности, Германика передернула плечами и негромко произнесла:

— Это часть дворцового комплекса. Сам дворец южнее, он, как ты должна знать, расположен в центре озера. Малый дворец для придворных соединен с ним галереей. С нее, кстати, очень удобно топиться.

— Что?

— Топиться, — повторила мора Ровейн. — Это непреходящая мода при дворе. Юная фрейлина, ступив на путь греха, внезапно осознает, как низко она пала, и бросается с галереи в воду. Откуда ее вылавливает возлюбленный, дальше свадьба, дети.

— А если не выловит? — с интересом спросила Катти.

— Не будет свадьбы, — пожала плечами дуэнья. — Так вот, любимый портной королевы пару лет назад был удостоен права выстроить себе дом на территории дворца. С тех пор мэтр Баско принимает только у себя.

— Хвастается?

— Ему только об этом не говори. Лучше вообще молчи.

— То есть, мора Ровейн, вы думаете, что вы его обидеть не сможете?

— Цыц, Цветочек, до язвочки ты еще не доросла.

Дом портного был уменьшенной копией дворца. Катарина только вздохнула: неужели королю и королеве это нравится?

— Хороший тон и способ ненавязчивой лести, — негромко обронила мора Ровейн, правильно расценив вздох подопечной.

— Дороговато встает такая лесть.

Сам портной оказался высоким и очень худым мужчиной. Вопреки ожиданиям, одет он оказался скромно и неброско. Если не принимать во внимание высочайшее качество ткани.

— Доброго дня, мэтр Баско.

Катарина постаралась присесть в реверансе. Трость, как всегда, скорее мешала, чем помогала. И в итоге переволновавшаяся девушка чуть не упала.