— Белатор, приглашенный моим супругом, сказал, что ничего сделать нельзя.

— Мне вырастили новую руку. — Мора Ровейн вытянула правую руку и пошевелила тонкими, сухими пальцами. — Давайте отрежем девочке ногу. А что? Если нельзя вылечить, пусть вырастят новую. Уснет, проснется — и уже здорова.

Катарина тихонько пискнула и попробовала незаметно отступить назад. За кресло матери. Но наступила себе на подол и свалилась на пол.

Мора Ровейн высунулась из своего кресла, наблюдая за ней.

— Мне кажется, мы только что видели доказательство того, что подобное вмешательство необходимо.

Поднявшись, она подошла к Катарине и помогла той встать. После чего усадила в кресло, а для себя подтащила пуф.

— Прости за такое знакомство, мэдчен ван Ретт. Но человек я в общении малоприятный, и теперь ты это знаешь. Зато я всегда буду на твоей стороне.

— А кто вы? — спросила Катти, пытаясь выровнять дыхание.

— Наставница твоей матери. И, предвосхищая твой вопрос, мне семьдесят два года, а это молодое личико не более чем иллюзия. Зато волосы белые от природы.

— А зачем?

— Иллюзия? — Мора Ровейн вскинула тонкие, черные брови и хмыкнула. — Угадай. Может, я люблю соблазнять молоденьких мальчиков и в самый ответственный момент скидывать иллюзию? Или скрываюсь. Или стесняюсь возраста. Причин много, но нужны ли они тебе? Ведь ни ты на мою иллюзию, ни она на тебя повлиять не могут.

И мора подмигнула своей новой подопечной.

— Я раньше вас не видела.

— Твой отец меня не очень любит. И все же, почему все так красиво обошли тему с белаторами и исцелением?

— В любом случае, перед Отбором никакое вмешательство в организм невесты-избранницы — невозможно, — жестко произнесла мора ван Ретт и мягче добавила: — Герм, не трави Катти душу. Мы живем с этим уже три года. После несчастного случая девочка неделю пролежала в горячке.

— А что за случай?

Катарина отвела глаза. Она обещала никогда и никому не рассказывать. Мора ван Ретт пожала плечами и спокойно спросила:

— Так почему, говоришь, ты носишь иллюзию, дорогая наставница?

— Как с вами тяжело, — проворчала мора Ровейн. — Что ж, мэдчен ван Ретт, раз уж мы с вами соблюли приличия, извольте пройти на выход. Мы отправляемся к королевскому портному. Увы, мэтр Баско считает ниже своего достоинства приезжать лично куда-либо кроме двора его величества.

— Катти, когда вернешься — зайди ко мне, — улыбнулась мора ван Ретт. — У меня будет для тебя подарок.

Неуверенно улыбнувшись, Катарина кивнула и встала с кресла.

— Показывай свою дорогу, — велела мора Ровейн.

— Может быть, заглянем на кухню? Я пропустила завтрак и голодна. Съесть булочку и выпить стакан молока — не долго.

— Булочки с молоком? — переспросила дуэнья и хмыкнула. — Почему бы и нет. Только давай возьмем это все с собой. Мэтр Баско — обидчивый мерзавец. И если он решит, что мы опоздали…Хуже тебе наряды никто пошить не сможет.

— Тогда можно будет пошить не у него, — фыркнула Катарина.

— Можно, но за свой счет. Возражения? Да ладно, потерпи немного. Талия тоньше будет.

Катарина напомнила себе, что мора Ровейн пару минут назад честно предупредила о своем невыносимом характере. И о том, что в некотором смысле дуэнья права — Катти мало двигается, и ей бы стоило ограничить потребление мучного. Правда, легче от всех этих правильных размышлений не становилось.

— Почему мужская трость? Не куксись, я куплю тебе пряник.

— Много лет назад отец ходил с тростью. А потом, когда она стала не нужна, оставил ее в нашем загородном доме. Мы с няней жили там последние три года, — Катарина грустно улыбнулась, — пока венец не появился. А следом за ним гонец, карета…Все это.