Я вспомнила жениха сестры. И внезапно подумала, что, если бы отец меня отдавал ему, стала бы я так упрямиться, как сделала это, узнав, что ко мне собирается свататься Жадан? Невольно вспомнила его плечи широкие, да глаза холодные, как тот север, откуда приплыл чужак.

Добрый он будет муж. Вот сама не знаю, а сердцем чувствую, что такой не обидит. А если сделает своей женой, то за ним, как за стеной каменной будет та, которой повезет. А глупая Айге не разглядела свое счастье. Статный, да ладный муж против Жадана… Ох, никому не пожелаю такого счастья, как отец отвесил мне на весах жизни.

Отчего-то внутри стало горько, словно я хлебнула пропавшего пива. И ночь стала еще морознее, и снег, падая с неба, уже не ложился мягкими хлопьями на плечи, а колол иглами кожу на лице, причиняя боль.

Я еще немного посидела на дереве, рядом с Космачом, а затем надела лыжи и поспешила обратно в деревню. Волк провел меня до кромки леса, где мы и простились, когда он, рыкнув мне на прощание, скрылся среди деревьев, а я продолжила свой бег вниз. Бежалось легко, наверное, потому, что я уже знала, что буду делать дальше.

*********

В ту ночь нам с Айге не спалось. Я пришла в ее комнату и, когда младшенькая уснула, заговорила первой, устав слушать всхлипы сестрицы.

- Не плачь, ну не плачь! Ты же мне сердце рвешь. А хуже еще и оттого, что бессильна я помочь тебе, - сказала тихо, слушая, как сестра прячет слезы в подушку. – Отца проси. Только он что-то изменить может.

- Отец уже все решил. Этот северянин ему жизнь спас, а расплачиваться мне, - выдохнула Айге.

- Как так спас? – удивилась невольно, забыв на миг даже о ненавистном Жадане. – Почему нам не сказал?

- А что мы ему, девки, чтобы с нами разговоры вести такие? – Айге повернулась ко мне и смахнула слезы, от которых ее лицо казалось совсем мокрым.

- Не реви. По делу говори, - попросила я.

- А что я могу сказать, когда сама ничего толком не знаю. Слышать слышала, что отец возвращался с торгов, да на северян попал. Чуть корабль его не потопили, а самого не погубили. А тут этот… - она замолчала и всхлипнула. – Вот и пообещал он ему все, что только тот пожелает. А ему что? У него добра всякого хватает. Вот и пожелал он дочь. Меня.

- А как прознал, что у отца дочки есть? – я взглянула на Айге.

- Спросил, знать.

Я отвела глаза. Вот и ответ, отчего отец такой непоколебимый. И, конечно же, северянин забрал лучшую из дочерей Молчана. На меня он и не взглянул бы. Кто я против Айге? Что ему моя коса против ее красоты?

- Ох, как не хочется мне за этого человека идти! – снова заплакала сестрица и я, не выдержав, села подле нее и обняла, укачивая в руках, будто дитя малое. – Почему, Дана, почему я?

Тот же вопрос я себе задавала, вспоминая жадный взгляд купца и содрогаясь от отвращения при одной лишь мысли, что коснется меня и сделает своей.

Хотела об этом рассказать Айге, да сестра не слушала, поглощенная собственным горем, пока я, ее укачивая по голове гладила, да сны призывала яркие.

Так и просидела с ней до утра, пока не уснула на первой зорьке. Да долго поспать не довелось.

2. Глава 2.

Мы попрощались с Айге рано утром, когда сразу после завтрака ее вещи, сложенные в сундуки, были перенесены на один из чужих кораблей.

Я помню ее большие глаза, переполненные отчаянием и страхом, когда сестрица ступила на деревянную палубу, увлекаемая за руку своим женихом. Айге до последнего прощального мгновения смотрела на отца, все еще наивно на что-то надеясь, глупо полагая, что он передумает и заберет ее обратно, под крышу родного дома. Но Молчан глядел на дочь ничего не выражающим взором. Он не был из тех людей, кто менял свое решение. Он был уверен в том, что делает. И когда корабли оттолкнули от деревянной пристани баграми и они поплыли по холодной серой речной глади, Айге разрыдалась. Я помахала ей рукой, но она не видела никого и ничего, отвернувшись от нас и продолжая плакать.