Я бежала той самой дорогой, по которой всего день назад мы возвращались домой. Дорогу теперь было не узнать и почти не различить под слоем свежевыпавшего снега. Когда я удалилась достаточно далеко от дома, то увидела приближающуюся из леса тень. Космач выскочил прямо передо мной, весело подвывая и мотая толстым хвостом-метлой из стороны в сторону. Я нагнулась, чтобы потрепать волка по мощной шее. Мой Космач ростом достигал мне почти до талии.

- Ну, идем, что ли? – произнесла я, радуясь, что волк сам меня почуял и пришел. И звать не понадобилось. Я оттолкнулась палками и полетела вперед. Космач – следом за мной.

Довольно долго мы бежали по относительно ровной дороге. Время от времени зверь обгонял меня, иногда просто бежал следом, а порой исчезал в лесу, но вскоре появлялся вновь с радостным лаем. По спине колотила набитая вещами котомка. Но я бежала легко, привычно. Снег искрился на поднявшемся солнце, слепил глаза, а на душе моей было легко и радостно, словно все то, что я сделала, было истинно правильным. Даже ветер не казался таким ледяным, как прежде, и я поняла, что пьянило мой разум. Ощущение свободы! Возможно, оно было ложным, но оно было, и я летела вперед, ощущая, как на моих губах застыла сама радость. Мне казалось, что там, за поворотом меня ожидает что-то удивительное, невиданное прежде.

*********

Города мы достигли до наступления сумерек. Небольшой, с деревянными домами, рынком, он разросся у берега реки, где у каменной пристани качались на плаву корабли. Я сбросила лыжи и, подхватив их, вошла в высокие ворота, мимо стражников, которые обратили на меня еще меньше внимания, чем я ни них. Возможно, только мой волк немного их заинтересовал, но стражники промолчали, и мы беспрепятственно прошли в город.

Мне стоило пойти к брату. Кто знает, вдруг он поможет, хотя особой уверенности не было. Пока бежала, успела многое передумать да переосмыслить и идея встретиться с братом уже не казалась мне такой правильной.
Что, если он вернет меня отцу? Какими бы ни были их отношения, брат все же оставался наследником Молчана и, скорее всего, отдал бы меня, если бы отец стал сильно настаивать. А Молчан бы стал… Так что стоило еще подумать дважды, идти к нему, или нет.

Немного поразмыслив, решила оставить встречу с братом на потом. А памятуя наставление деда, отправилась в город, чтобы найти Третьяка.

Улицы еще шумели, переполненные людьми. Все куда-то спешили, скрипели телеги, обгоняя нас, погонщики выкрикивали свое: «Посторонись!».

Я шла вперед, Космач, не привыкший к такому скоплению народа, трусил возле моей ноги, прижимаясь лохматым боком к сапогу. Я направлялась к пристани. Там, в одной из расположенных у самого берега таверн, можно было найти недорогую комнату и получить горячий обед. И там был Третьяк.

В моей котомке хранилось немного денег. Навряд ли их, конечно, хватит надолго, но на поесть, да снять коморку на первое время, вполне.

Мы немного пропетляли по улицам, когда, наконец, перед моим взором открылась река. На город уже давно опустилась ночь. Дома горели огнями, дышали теплом натопленных печек и готовящейся на очагах пищей. В густом воздухе расплывались почти осязаемыми пятнами ароматы. В животе требовательно заурчало. Я бросила взгляд на Космача, он все также бесстрашно бежал следом, но тоже был голоден.

Запрокинув голову, принялась искать нужную мне таверну, и она отыскалась довольно быстро.

Деревянная вывеска с изображением пивной кружки была все такая же, только с порядком облупившейся краской. Я помню, когда-то дед Радим приводил меня сюда. Тогда я была еще совсем маленькая и едва доставала носом ему до пояса. Хозяин заведения был какой-то знакомый Радима, но тогда это мало меня интересовало, потому что прямо передо мной поставили аппетитно пахнущие блины, политые душистым медом, и я знай себе, уплетала их за обе щеки, пока дед и хозяин таверны вели свои мужские беседы. Но ощущение безопасности, которое я почувствовала тогда, находясь в стенах заведения, оставалось в моей памяти, так же прочно, как и вкус меда на губах.