Голограммы-копии большой женщины в небе оказались рядом с замершими роботами, взяв их под руки. Те подчинились, будто находясь в сонном забытье, и закружились с голограммами в медленном вальсе. Пока большая женщина с бьющимся сердцем в груди говорила, они кружились и кружились, и танцевали, рисуя пятками знаки бесконечности на каменной мостовой.

– Насколько вы больны этим словом? – мелодичный голос лился с неба, киборг ухмыльнулась уголком рта. – Подумайте… вы просто стоите и смотрите, разинув рты. Вы даже мне сказали «да». Иначе побросали бы в меня камни.

И действительно, люди стояли неподвижно, с интересом задрав голову и слушали эту странную большую женщину. Некоторые глазели на танец дроидов, усеивающих мостовую как опрокинутые на пол детали конструктора. Мимо проплыл мужчина в длинном плаще, ведомый одной из голограмм, на его плече сидел черный механический ворон. С тех пор как шея птицы вывернулась под тупым углом, она глядела яркими красными глазками, ни разу не моргнув. Капюшон хозяина съехал вниз, оголив гладкий стальной череп. Он оказался дроидом, не человеком. А питомец – киборг… Теперь приключилась совсем какая-то неразбериха. Дэвид так запутался, что оглянулся украдкой: остальные вокруг него – люди, или уже нет? Вдруг они как-то успели стать киборгами? Он не знал, как. Просто растерялся.

– «Нет» мы говорим гораздо реже… а зря. Именно это слово должно звучать каждый день и каждый час. Мы должны поверить ему, чтобы не верить больше «да»! – женщина будто не боялась, что ее отключат, несмотря на рябь, разбивающую её лицо на мелкие полоски. Жилы путались с жилами, делая женщину еще страшней. – Я не боюсь говорить «нет». Запомните три этих фразы и никогда не забывайте. «Нет» искусственному разуму, он – обман. «Нет» телепортам – это источники мертвых душ. «Нет» киборгизации… они хотят лишить нас рая!

Последняя фраза эхом пронеслась по тесным пьяным улочкам, тихим шелестом осев на людских губах. В этот момент Дэвид понял, что его начальнику скоро не понравится не только эта большая женщина. Ему не понравятся все, кто повторил эту фразу. Сам он держал губы плотно сомкнутыми и старался не произносить ни слова.

– Они выгонят вас из собственного дома, а потом – из собственного тела, – образ женщины сильно исказился, ее голос стал металлическим. – Им всегда всего мало. Пожиратели душ. Вы потеряете собственное «я». Вы сами откроете им двери. – Женщина сжала пальцы в стальной кулак, загородив им половину лица. – Так подберем же камни и бросим в открытые двери, чтобы они убирались с нашего порога! Идите за мной, и я научу вас говорить правильные «да» и правильные «нет». И помните – что не рождено, не имеет смысла.

Изображение резко пошло рябью и погасло. Десятки, сотни, а, может быть, тысячи взглядов вновь встретили темное небо. Ведущие в вальсе дроидов копии большой женщины тоже нырнули в ночь. Сначала они резко пошли сильной рябью, а потом прервались, словно их проглотила пустота. Как только бесплотные ладони перестали держать спутников, ноги дроидов подкосились, словно поломанные спички, и сталь рухнула на мостовую.

Дэвид подошел к мужчине, у которого из-под плаща торчала стальная голова. Наклонился пониже. Дроид лежал неподвижно с открытыми потухшими глазами. Она убила их. Шея вороны-киборга так и осталась держаться под тупым углом, даже когда механика начала принимать импульсы по прежнему коду. Черная птица рваным пятном лежала на мокрых камнях, отразивших неон.

– Сдох, – торговец Берти Олива пнул бессознательный дроид, тот глухо звякнул под подошвой. – Отлично, что он успел заплатить. У этих железяк всегда имеются деньжата. Они вынимают их из карманов нищих, что валяются по мостовым окраин. Тридцать монеро за мастер быстрой укладки, пятнадцать за тепловую пушку и еще пятьдесят пять за массажер затекших мест. Понятия не имею, пригодилось бы ему хоть что-то из этого барахла. Не знаешь, у них что-нибудь затекает?