Второй вариант почтенные мужчины сочли более обнадеживающим, но уж очень рискованным. Никто в Слободе не любил соседей, однако их подавляющее техническое превосходство не позволяло отнестись к такой возможности серьезно.

Богачи спорили почти до ночи, так и не придя в итоге к согласию. Как бы тому ни противился Павел Алексеевич, ему пришлось отпустить уже ошалевших от никотина и ругани гостей по домам. Каждый из них клятвенно обещал, что все здесь сказанное останется в тайне, а завтра в три по полудню они вновь соберутся здесь.

– Проболтаются, – мрачно заключил капитан, когда поместье покинул последний гость.

– Несомненно, Рон, – согласился с ним голова.

Утром Брагин вернулся к текущим делам. Следователи жаловались на заместителя и его твердолобость, заместитель костерил следователей и, опасаясь ответственности, тянул с приговорами. Все шло как обычно, как было прежде и к чему привык капитан, пока в кабинет не влетел Заур.

– Рон, чрезвычайка на Востоке! – с тревогой объявил тот. – Подмоги просят.

Подобные появления у начальника для работников отделения были немыслимы и, если случались, заканчивались для них плачевно. Однако Заур – старый товарищ Брагина, с которым они сблизились еще в ранние годы милицейской карьеры, – был в этом плане исключением.

– Что там?

– Драка массовая на литейном. Телеграммой прислали.

Изначально для милиции планировалось организовать телефонную связь, о которой слобожанские инженеры знали, но которой нигде в городе еще не было. Проект был объявлен громкий, бюджет выделен весомый, но на деле все выходило неладно. Когда хваленые инженеры не смогли воссоздать микрофоны, всю их команду уволили, а милиция вместо телефона получила примитивный телеграф, передающий сообщения на морзянке.

Рон взял с собой десять человек: семерых из дежурного отряда, Бабая и еще двоих из патрульных – чтоб набирались опыта. На двух автомобилях они домчали до литейного завода минут за пятнадцать. На подъезде их встретил юноша с милицейским шевроном.

– Докладывай! – спрыгивая с машины, крикнул ему Брагин.

– Малевич мертв, – дрожал голос юноши, – управление з-захватили, наши там… окружили их.

– Лядь, да кто ж так докладывает?! – ругнулся на подчиненного Рон, однако пытать паренька не стал.

Только во дворе, найдя командира из восточного отделения, они начали понимать случившееся. Как оказалось, с самого утра Малевич уволил три четверти своих рабочих: не только металлургов, но и инженеров, механиков, администраторов. Рабочий люд такого не ожидал, потребовал объяснений и положенных по закону выплат. Не дождавшись ни того, ни другого, толпа двинула к заводоуправлению. Началась потасовка с охраной, стрельба. Управление в итоге было взято штурмом, а загнанный толпой Малевич – сброшен с крыши. С прибытием милиции бунтовщики, числом около сотни, заперлись во дворе заводоуправления и приготовились к круговой обороне.

– Охрану они перебили заводскую… Пистоли есть, у охранников отобрали. У нас двое ранены, – закончил доклад командир.

– Ясно, – хмурил брови Брагин.

Хотя ношение огнестрельного оружия дозволялось законом только милиции, голова подходил к этому положению гибко, закрывая глаза на наличие оного у личной охраны особо важных и обеспеченных персон.

– Заур, Бабай, Костя, берите вторые пистоли и со мной. Остальные – прикрывайте, – распорядился Рон. – Побегут – стреляйте.

Он пошел к окруженным бунтовщикам первым, трое его бойцов – чуть позади.

– Стоять! Дальше нельзя! – приметили их посаженные на заборы дозорные.

– Брагин, капитан милиции! – прокричал им в ответ Рон. – Говорить пришел.