– Говорите.

Глава тут же кивнул преемнику, дескать, давай, дерзай.

– У нас уголь кончается, – несмело начал тот. – Без энергии у нас нет будущего. Без нее мы будем жить хуже и меньше. Возможно, что вообще вымрем.

Мужчина, как ему казалось, изложил самую суть проблемы, однако Афина сохранила молчание.

– Ты можешь дать нам уран? – в итоге спросил Рон о том, что, в представлении Лычного, могло запросто решить их проблемы.

– Нет, – холодно ответил Дух.

Рон хмыкнул.

– А подсказать, что делать?

– Нет.

Павел Алексеевич удовлетворенно развел руками: как он и предупреждал, Афину не трогали их проблемы.

– Тебе неважно, что будет с твоими людьми? – не желал сдаваться Брагин.

– Мне важно, что они живы.

Округлив глаза, Буров посмотрел сначала на неподвижную статую, потом на своего спутника. Ответ Духа стал для него неожиданным.

– И не важно, сколько их? – ничуть не заметил его реакции Рон.

– Нет.

– Понятно. Тогда скажи, в соседних городах… тоже есть Духи?

– У каждой гексы есть Дух, – спокойно ответила Афина.

– Если мы захватим чужую… гексу. Что сделает ее Дух?

Для Брагина было крайне важно узнать, будет ли чужой Дух им врагом и станет ли он сотрудничать с возможными победителями.

– Он вас уничтожит.

Рону показалось, что в последнем ответе Афины проскользнули какие-то нотки грусти, даже сожаления. Капитан невольно задумался.

– До встречи, мужчины, – вновь заговорил Дух. – Мне нездоровится.

Как только они вышли из комнаты, голова стал крайне возбужденным. По его словам, ранее Афина всегда была предельно деловой и никогда не объясняла ему своих решений. Последнее же «мне нездоровится» вообще повергло старика в шок.

– Разве Дух не бессмертен?! – осторожно спускаясь, растерянно роптал он. – Разве может ему нездоровиться?

Брагин же был озабочен иным: оказалось, что чужой Дух будет враждебен к вторженцам, а понимания, на что тот способен и можно ли как-то его устранить, у него не было.

«Реально ли это – уничтожить Духа?» – спрашивал он себя и не находил ни одной возможности ответить на это вразумительно.

Тем не менее Павел Алексеевич не отмел вариант захвата и вечером собрал у себя всех главных неудачников будущей деградации: Годенко, Малевича, Галькевича и Быстрова. Опытный глава понимал, что в одиночку он при любом варианте не справится, ему нужна была поддержка и ресурсы других семей.

Когда Буров объявил им, что уголь заканчивается, богачи, до этого самодовольно веселые и важные, помрачнели. Просторная гостиная быстро наполнилась табачным дымом. Толстосумы молча тянули свои сигареты, переваривали сказанное.

– А как же «Звездная»? – усомнился Малевич – владелец металлургического завода.

– Пустышка, – отмахнулся глава.

– Вот же дрючная срань! – во все легкие выругался Годенко. – Это ж, лядь!.. Это ж!.. – не сумел подобрать он подходящих слов.

– Тише, Мишка, тише, – по-отечески похлопал его по плечу глава. – Все действительно худо и может стать еще хуже…

Во многом опираясь на выводы своего советника, Павел Алексеевич расписал присутствующим, какой упадок, бардак и голод могут настать в скором времени в Слободе.

– Мы с Брагиным обдумали два варианта, – чуть позже подкинул он приунывшим гостям надежду.

Первый вариант им не понравился: про вероятную девальвацию векселей вслух говорить было нельзя, а экспроприация лично им ничего не давала. Они в любом случае становились намного более бедными и тешиться оставалось лишь тем, что более удачливые фамилии не смогут на этом сильно нажиться.

– Тогда и наши активы выкупать надо! – возмущался, раскрасневшись лицом, Быстров. – И по справедливой цене!

– Адам, справедливая цена твоей фабрики – это цена лома, – возвращал ему глава, и споры разгорались с новой силой.