– Марат, ты тупица, – затушив очередную сигарету, заключил капитан.

– Э-э… Тупица? – чесал крючковатый нос подчиненный. – Нет, совсем нет.

– Это был не вопрос.

Родион Иванович встал и, сунув руки в карманы, пошел по кабинету кругом.

– Доказательств нормальных не собрал… а парней троих обвинил, жизнь им готов загубить… И у меня почти час отнял. Для чего, лядь?! – процедил он в конце.

– Так ведь все указывает… – не закончил следователь, как над столом начальника загорелся красный фонарь.

Свечение фонаря означало, что слобожанский голова срочно желает капитана милиции к себе.

– Завтра к утру, Марат, – недовольно выдохнул Родион, подходя к вешалке с пиджаком. – Или у тебя появятся доказательства, или пойдешь тюремщиком. Все, вали.

Через пять минут он уже сидел в милицейской бричке. Он мог бы взять и автомобиль: их было в отделении два и так получилось бы чуть быстрее, но капитан не любил трескотню мотора и вонь от выхлопов. К тому же кони, в отличие от машин, не ломались.

«Неужели из-за Пескова?» – раздраженно гадал Брагин.

Пару раз на его памяти подобные казусы, когда голова выгораживал какого-нибудь отпрыска из богатой семьи, случались. Капитан был оттого не в восторге, но принимал такие решения легко: окончательный вердикт по любому делу, если оно обжаловано обвиняемым, оставался за головой.

«Каждый день то же самое, – на минуту забыв о делах, задумался он. – Несчетное число сумасшедших дней вроде этого. Зачем бы оно мне надо? – уже не в первый раз задавал себе этот вопрос Родион. – И если не это, то что взамен? Куда приложиться мне? – тоже не в первый раз не найдя ответа, он грустно вздохнул. – Нет, просто надо выспаться».

Голову он нашел в его усадьбе, в светлом, с любовью обставленном кабинете. Несмотря на еще ранний вечерний час, Павел Алексеевич Буров был уже хорошо выпивши. Преклонных лет мужчина скромно сидел на роскошном диване: в руках – бокал, на столике рядом – пустая бутылка.

Голова выпивал редко и никогда не вызывал в таком состоянии по служебным вопросам.

– Здравствуй, Рон! – дружелюбно улыбнулся старик. – Присаживайся, – неопределенно махнул он рукой, позволяя гостю выбрать любое место по вкусу.

Тот взял простой стул, наподобие того, что стоял у него в кабинете, поставил чуть сбоку от дивана. Сложив в замок пальцы, капитан в ожидании уставился на главу. Тот молчал.

Несколько минут Павел Алексеевич в задумчивости крутил в руках бокал, почесывал блестящие на пиджаке пуговицы, пока наконец не решился.

– Уголь – все, – тяжело молвил он и только тогда приземлил опустевший бокал на стол.

Не было секретом, что запасы старой шахты, дававшей слобожанам тепло и энергию многие десятки лет, почти полностью выработаны. Заменить ее должна была новая шахта, запущенная менее года назад, ресурса которой, по оценкам, могло хватить лет на сто, а то и на двести. Пикантности ситуации придавал тот факт, что угольным предприятием в Слободе владела семья Буровых.

– Совсем? – остался невозмутим капитан.

Голова усмехнулся.

– Нет, не совсем. Месяца на три еще хватит.

Гость молчал, и Павлу Алексеевичу пришлось продолжить.

– Столько было надежд на «Звездную», а оказалось… Пустышка, – цокнул языком он и поднял глаза на капитана. – Закончили на днях доразведку – слезы.

– Сменять его за зерно тоже нельзя?

– Рон, мальчик мой, – беззлобно усмехнулся глава, – да всех наших полей не хватит, чтоб столько угля наменять. Зерна экспортного – его же и так ни на что не хватает.

– Чем грозит? – выдержав паузу, спросил капитан.

– Чем? – Павел Алексеевич иронически улыбнулся, покачал седой головой. – Это конец, Рон. Конец нашей Слободы!