Когда парню исполнилось 18 лет, он получил от государства комнатку в общежитии. Затем окончил институт, женился ― не по любви, а из-за беременности подруги, ― стал работать на кафедре преподавателем и взял в ипотеку квартиру. Но тут кризис, сокращение… Максин пытался давать частные уроки, но денег на покрытие долга не хватало. Научную карьеру вместе со сложными наработками пришлось оставить. Но, шутка ли, совсем недавно Алан стоял на пороге открытия, которое сулило ему Нобелевскую премию! А сейчас?! Его и слушать никто не стал!!!

Чуда не случилось, и вместо славы пророка своего времени Алану досталась обычная судьба отброса общества.

Соседи по общежитию Максина, мягко говоря, не радовали: единственной целью их жизни были регулярная выпивка и последующие пьяные дебоши, тогда как сам Алан, памятуя о том, что папочка скончался от пьянства, совершенно не прикасался к спиртному. Ему это и не было нужно ― у себя в комнатке парень обложился книгами по теоретической механике и разнообразной научно-популярной литературой.

По замыслу Алана, его собственное тело должно было уметь перемещаться по тонким граням соприкосновения пространственно-временной материи. Откуда он это знал, сказать с точностью было нельзя. Возможно, к этой идее его подтолкнула оставшаяся от матери серия научно-популярных журналов 80-х годов, а возможно, что-то другое… Но почему-то у Максина получалось понять то, что не удавалось другим.

Абсурд ситуации заключался в том, что искусственное преломление времени и пространства происходило исключительно в присутствии соседей-маргиналов Адмона и Фёдора. Те лихо создавали проспиртованное насыщенное человеческими эмоциями поле, которое едва заметно искажало пространство и постоянно выбивало в общежитии пробки, так что Алану пришлось для дальнейших экспериментов провести в комнату трехфазный кабель прямо от уличного фонаря, а чтобы изолировать семью от угара ― установить стену из гипсокартона.

Несколько позже Алан заметил, что, если включить по телевизору новости, эмоциональный фон товарищей-выпивох зашкаливает с еще большей силой, и тогда получалось работать даже со временем, перемещая его вперед и ― немного ― назад. Естественно, никто, кроме экспериментатора и его дружков, не замечал никаких чудес, и это обстоятельство послужило причиной довольно странной дружбы. Интеллигентный Алан приглашал алкашей, чтобы те просто бухали, смотрели телек и разговаривали в его комнате, а сам тем временем считывал сложные эмоциональные вибрации и моделировал пространственно-временной континуум. Его одежда, чертежи и книги пропитались зловонием сигаретного дыма и алкогольного дурмана. Жена сочла Алана человеком конченым, и, немного за него поборовшись, стала ждать естественной в таких случаях развязки – пьяной драки, пожара или любого другого фатально неизбежного события, ― которая обычно избавляет таких вот бедолаг от бремени сложной социальной жизни в обществе.

Положение усугублялось тем, что проветривать помещение было нельзя ― ритм сквозняка нарушал тонкое поле. Приходилось терпеть удушливый запах и жару, создаваемую дополнительным генератором. В момент одной из научных попоек Алан, наконец, открыл нехитрый закон соотношения времени и пространства. Согласно ему, далеко не во всех случаях пресловутое Е равнялось MC^>2. Прямая энергии оказалась способна тащить за собой тела не только по прямой в векторе, но и расщепляться в разные плоскости со всевозможными частотами колебаний. Отличие теории Алана Максина от теории относительности Альберта Эйнштейна заключалось в том, что первый отринул вакуум как основу эксперимента. Вместо этого он создал единое волновое поле, равномерно поглощающее и рассеивающее частицы. Потом, поразмыслив, сотворил еще одно, в котором частицы вели себя точно так же, но с небольшой погрешностью в тысячных долях кварков. А еще позже переместил фокус внимания на рассеявшиеся частицы того фрактала, где, как выяснилось, в мельчайших своих долях возникает та же информация, что и в полной версии.