Часть

I

. Алан

«В современном мире с каждым днем всё больше усиливается деление общества на классы, ― писал неизвестный журналист в колонке "Коммунист" интернет-сайта "Пропаганда.Pro". ― Под давлением олигархии даже средние слои отказываются от своих простых человеческих прав, завоеванных в вековой кровавой борьбе: права на труд, восьмичасовой рабочий день, жилье и отдых. Сейчас представитель среднего класса уже почти не выражает обеспокоенность ужесточением законодательства и ущемлением собственных прав и свобод. Скорее, он озабочен возможностью осуществить выплаты за свое среднестатистическое жилье, взятое в ипотеку. Таким образом, мы все оказываемся винтиками механизма огромной государственной машины, призванной обслуживать правящий класс, постоянно отводя от него опасность в виде недовольного и постоянно растущего за счет снижения платежеспособности класса низшего, беднейшего. Единожды попав в тиски банковской машины, человек по замыслу олигархов не должен из нее выбраться. Иначе он начнет осмысливать свое реальное положение в обществе и придет к выводу, что государственные ресурсы, по конституции принадлежащие всем, неравномерно распределяются среди слоев населения. А это для буржуазии опасно… Мы призываем сплотиться в единой борьбе против капиталистической сволочи и раз и навсегда установить на планете социализм…»

Перечитав абзац дважды, Тамара закручинилась. Она сама стала жертвой ипотечной машины, когда с мужем и маленьким сыном оказалась в крошечной комнатке государственного общежития. Так бывает: надеялись на квартиру, зеленый двор и обещанный в рекламном проспекте рай на земле, но не смогли выплатить ипотеку по причине собственного банкротства.

В современной мышеловке сыр не бесплатный, он просто идет со скидкой в сорок процентов.

Хуже всего то, что муж Тамары ― тот, кто должен был бы, по идее, спасать ситуацию, ― оказался абсолютным подлецом. То есть, мало того, что соседи ― сплошь маргиналы и бездельники, ― дорогой супруг Алан, с некоторых пор нелюдимый и болезненно худой, отгородил полкомнаты под свои апартаменты. Там, за стенкой, он, постоянно проводя какие-то дикие опыты с веществами, стал не то оккультистом, не то наркоманом и шизофреником, а, может, и всеми ими вместе. Тамара, женщина с некоторых пор набожная ― как и многие, попавшие в отчаянное положение, ее сограждане, ― оборонялась от негативного влияния на мужа иконами, святой водой и другими атрибутами христианской веры. Иногда, по ее словам, молитвы срабатывали: Алан куда-то ненадолго испарялся, а позже появлялся с небольшими деньгами. Однажды Тамара даже пригласила батюшку, который констатировал присутствие темной энергии в общежитии.

– Раба Божия Тамара, ― печально сообщил церковник, ― беги из этого ада и поскорее. Бери чадо свое и беги, задравши подол, куда глаза глядят. Я, конечно, квартирку-то обработаю, но тут дитяти не место… Неудивительно, что супружник твой умом рехнулся, дыра-то какая…

Священник провел сложный обряд освящения, после чего вздохнул, повторил пожелание и, сев на мотоцикл, укатил восвояси.

Чуть позже Тамара осторожно постучала в дверь.

– Алик, ― как можно нежнее прошептала она, ― как ты себя чувствуешь?

Муж молчал. Жена слегка толкнула створку, но та была заперта изнутри. Пришлось искать ключи.

После некоторой возни дверь поддалась, и в комнату просочился довольно странный запах. Женщина некоторое время ждала, пока глаза привыкнут к темноте. Затем она увидела нечто странное ― посреди комнаты стояла непонятно откуда взявшаяся большая металлическая ванна, с борта которой свешивались длинные человеческие волосы. Это были волосы Алана.