Иллюминация, в которой каждая следующая вспышка молнии попадала на громовой разряд от предыдущей (на бегу она подсчитала: расстояние до них – километров пять, то есть все это светопреставление, как и всю неделю, – где-то там, над водохранилищем)… иллюминация на какое-то время прервалась, заставив пристальней вглядываться, разбирая дорогу, верней то, что в темноте от нее оставалось… И вдруг небо осветилось дугой ярчайшего накала!.. – простоявшей так долго, что представлялось: уже не погаснет… страшный грохот заставил Анну Валерьевну, вобрав голову в плечи, застыть на месте… Отдышавшись, достав мобильник, показавший 00-22, она побежала к мосту, до которого оставалось не более трех минут…

…Вскрикнула она уже на мосту не столько от вида стоявшего на том же, за перилами, месте и казавшегося тем же самым человеком в плаще, а от того, что со всей очевидностью поняла: уже при следующей вспышке молнии там, за перилами, будет пусто… И посреди этого ее понимания – в каком-то растянутом, как в последнем, перед пробуждением, сне или в кульминации голливудского триллера, в каком-то невероятно замедленном бесконечном мгновении слились в одно целое: вспыхнувшее небесное электричество, пустота за перилами и подхватывающие ее, протянутые навстречу руки!..

– Ну!.. В точности?! Все в точности как вчера?!

Не отвечая, распахнутыми глазами она смотрела в темное лицо, ожидая очередного приступа света.

– Я спрашиваю: все в точности?!

– Вот это вот без… – поводила она из стороны в сторону головой… – самоубийства?..

Понимая, что толку от нее не будет, майор исчез в темноте и, снова возникнув с кем-то рядом с собой, зачем-то нагнувшись и выпрямившись, обмотал ее бессильно висящую ладонь, она не поняла, чем:

– Возьмите! Вашего самоубийцу! Держите крепче!

Спутник майора вполоборота глянул на нее.

– Анна Валерьевна… – протянула она ему руку.

– Давайте!.. Приходите уже в себя!

Покачнувшись, ее визави опустился ровно настолько, насколько она подняла, протянув ему, руку с обмотанною толстою нитью ладонью.

– Куда смотрят, когда смотрят?! – в тишине, заложившей уши ватой после очередного громового раската, расслышала она. – Куда смотрят?!

«В ж…» – чуть не сказала она.

– Куда вы смотрели с вашим… Петровичем?! Вниз! И вперед! Не вверх. Не назад…

Она поняла: нить, пропущенная внизу, у ног, под перила, связывает ее руку с находящимся в исходной позиции на стартовой площадке «самоубийцей».

– Вы когда-нибудь в детстве, в парке, в школе на выпускном, не знаю, отпускали в небо гелиевые шарики?.. А это фигурный шар. Да, да: «Фигурные шары для детского праздника! Порадуйте ребенка его любимым героем!» – рекламу видели?! Это гелиевый Супермен.

– А тот?

– Тот улетел. Сейчас отпустить, и этот – фью-ить!.. Вслед за тем. И глазейте себе, сколько влезет, на воду!.. Просто и со вкусом.

– Так… кто-то же…

– …Должен пустить? Отпустить? Замечательно! Замечательно. Кто же пустил? Кто держал и выпустил, когда никого, ни души? Ни во время, ни после. Да?.. Ни души рядом. Совершенно пустой мост. Нет? Никого? Совсем-совсем никого?.. Вы – одна?..

– Я не… понимаю.

– Вместо кого я сейчас? Рядом с вами… Да, да! Да… «Бегущий вам навстречу» – это стоящий в стороне, в темноте, позади, вон там. Возникающий из-под руки…

Дошло, кажется, слава богу…

Что дальше?

Дальше пусть Анна Валерьевна сама. Одна. На мосту. Со своими мыслями. Вот этими:

…Почему он ушел? Все объяснил и ушел. Проинструктировал. И ушел. Этот… рядом… за своими перилами… Так вот, значит, как… Это такой метод: избавление Цокотухи от Паука Комариком… «Я злодея зарубил, / Я тебя освободил / И теперь, душа-девица, / На тебе хочу жениться!» Развлекается по ночам – твой выживший из ума муж. Из-за тебя же и выживший. Да и кто б не выжил. Я – не исключение: если представить… хотя б на минуту представить… что это не он, а я все устроил… да и какая разница: он… я… если, так или иначе, «я тебя освободил»: здесь и сейчас ты наконец осознала, своими глазами увидела смысл двойной жизни: сумасшествие. Вот он, смысл, стоит рядом, на ниточке. Которая в твоих руках. Я все устроил (хоть это не я) – я и разрулю. Вот откуда корректность и вежливость майора. Они уже договорились. К обоюдному удовольствию. Вот почему он ушел. Все объяснил и ушел.