– Аня! – подбежавший Марат Петрович хватает и разворачивает Супермена к себе «лицом».

Анна Валерьевна слышит ругательство, и надежда на то, что это не Марат, а каким-то образом все-таки муж отпускал нить, оживает в ней (не заметила же она майора, пока тот не вынырнул со своим шаром)… Оглядываясь, она всматривается в темень моста: что-нибудь различить трудно. Притаиться, а сделав дело, ускользнуть – задача небезнадежная.

– Мы вот что сделаем…

– А-а? – приходит она в себя.

– Вот что… – берется за нить Марат. – Сейчас отпустим (только вместе!) и забудем как страшный сон. Готова?..

– Подожди… Подожди…

– Что?

– Нет, ничего.

– Ну! Раз… два… три!..

В отличие от своих собратьев, взмывавших в небо в кромешной темноте, последний Супергерой уходит ввысь, освещенный естественным небесным электричеством…

– Пойдем, – Марат Петрович берет Анну под руку…

***

Эти мысли и действия Анны Валерьевны в его воображении… все, что он себе нафантазировал об этом ее кроссе к мосту… а главное, – о том, что происходило с ней после его ухода… все это – развитие в обе стороны (в «до» и в «после») ее состояния там, на мосту, где, демонстрируя фокус с самоубийцей, он внимательнейшим образом фиксировал ее реакцию на каждое его слово и действие… Отсюда – это ее, в его голове, «избавление Цокотухи Комариком»… этот их уход под руку со сцены…

Перемещение разоблачения в лучший, латентный период, именуемый «ожиданием»… Вопросы – сразу же и ответы…

В разгадываемой им теперь головоломке сумма уже полученных ответов – всего лишь отсечение лишнего. Обнажение главного вопроса-ответа.

Вся проделанная работа обнажила две вещи: между свидетелями существуют определенные отношения, а у всей этой истории есть цель. С отношениями, пожалуй, всё. С отношениями самими по себе. Но не с их вкладом в картину происшествия, разумеется. К картине сейчас вернемся.

Цель истории. Так. Сюда, на авансцену, под свет настольной лампы – главную «шпалу»!.. Вот она, главная, столько времени пролежавшая в тени. Сходу туда отложенная. Потому что только так и разгадывается этот «объемный крест»: не разгадав содержания, не доберешься до формы. Надо пройти процесс сборки почти до конца, чтоб из конечного тупика (так и не образовавшегося коридора для последней, сплошной, шпалы) стала видна изначальная ошибка. В данном случае ошибка, специально им же самим и заложенная. В виде имитации ошибки. Выработанный многолетней практикой метод, позволяющий ускорить разгадку. Столько раз уже выручавший. Это как вспоминать вдруг вылетевшее из головы слово, имя, название: пытаясь проглядеть пустое место насквозь, мучаешься совершенно безрезультатно… а сразу, изначально отодвинешь предмет на периферию зрения – и получаешь искомое: само выплывает.

Головоломка-жизнь – это сумма коррекций, вносимых в разгадывание первоначальной головоломки. У каждого первоначальная – своя, и у всех одна и та же…

Ладно. К делу!

Главная «шпала». Мало на что похожее происшествие именно в ночь его случайного дежурства. Совершенно не входящего в его обязанности, вызванного ранениями сразу нескольких оперативников посреди начавшегося «отпускного сезона». Возникшая неделю назад необходимость заткнуть дыру в графике дежурств. Выход на дежурства всего наличного состава по очереди. Эта его ночная смена, первая из двух подряд ночных (сейчас как раз вторая, в той же дежурке), обозначившаяся всего за пару дней до нее. Смена, накануне которой…

Что накануне которой?.. Не стоит пока ломать основанную на многолетнем опыте и интуиции первоначальную рабочую версию: пускай пока по-прежнему за сутки до его дежурства в час ночи пара «свидетелей» оказывается в грозу на мосту. Где что? Где ничего. Ничего не происходит. С часу до трех, когда их сменит следующая пара. Да… Примерно так… Примерно – по времени, но не по сути: дежурства вызваны поступившим сигналом о возможном ночном происшествии. В полпервого на мосту уже пусто. И без того редкий народ с ночной рассосался, в такую погоду тем более. Сигнал получен, происшествия нет. В центре ночного разгула стихии «Анна» с «Маратом» (звания?.. лейтенанты?.. старлеи?..) – одни. Не все же два часа… это самое… Мысли… Туда-сюда шатанье-болтанье… Сигнал о преступлении… Какое, к черту, преступление на мосту в погоду, когда хороший хозяин собаку на двор не выгонит!.. Преступление… Возможность преступления… И эта безысходность… Два часа при свете молний… Она вон тоже мается… та же, туда-сюда, неприкаянность… И завтра. И послезавтра. В смысле: не эта освещаемая молниями темнота, а – вообще! Вообще!.. А что если… что если то, что завтра здесь же в то же время… что если это – подсказка… знак… Существуют же знаки, которые надо всего лишь верно прочесть, расшифровать… Чтобы понять, как… каким образом… А здесь и понимать нечего: он, образ, способ есть… он известен…