Лина.

Разлепляю глаза и тянусь к лежащему на тумбочке телефону. Кошмар! Я проспала все на свете. Почему мама не разбудила? Да и отец…

Уже десять часов. Потягиваюсь и обнимаю подушку… Жадно вдыхаю аромат маминого любимого стирального порошка… Моя последняя ночь в родном доме истаяла с рассветом. Уже сегодня я поеду в чужую квартиру. Там неуютно и холодно. Плохо. Интересно, этот гад догадался поменять кровать или будет терзать меня на старой? Там, где спала его…Эля?

Почему я ревную, черт? И сны мне снятся такие жаркие… Неприлично даже говорить о таком…

Я вся мокрая просыпаюсь… Лоб, виски, белье… Взволнованная, с бешено колотящимся сердцем и спутанным сознанием…

Я знаю, что будет больно… Чувствую, что все, что меня ждет с Марком – страдания… Не могу объяснить, почему так в этом уверена? Я просто знаю и… всё.

Его чернота втягивает меня, как бездна… Я знаю, что прыгну в нее с разбегу и… Покорюсь ему. Чужому, несгибаемому, грубому… И я уже сейчас ненавижу себя за покорность…

Отец приказал никуда не выходить из дома без охраны. Всю неделю я только и делала, что ездила по магазинам и салонам с мамой и двумя амбалами…

А папа оплачивал наши счета… Меня наряжали как куклу. Платья, блузки, курточки, сумки, ботинки… Костюмы для выхода в свет, украшения… Словно я выхожу замуж за министра или депутата, а не простого, неотесанного майора… Папа даже шубу мне купил.

Кажется, за эти дни я отупела… И обессилела от чужого, пристального контроля…

Отец никогда не объяснял, зачем нам нужны телохранители. Мама всегда кивала болванчиком, ни разу не перечила… Господи, неужели, я тоже стану такой? Ни за что… Меня им не сломать. Главное – не касаться его бездны – черной и порочной… Тогда все будет хорошо.

Господи, ну кого я обманываю? Ночью Марк возьмет меня. Сделает своей собственностью, вещью… Его сильные руки, они…

– Доченька, родная, ты проснулась? – врывается в комнату мама.

Вскакиваю с кровати, заливаясь краской стыда… Я снова о нем думала… Снова, господи… Неужели, я хочу его? Без любви, уважения? Как животное…

– Мам, я так боюсь, – шепчу, обнимая ее. Глаза затапливают слезы, губы дрожат. Может, отказать ему? Сказать «нет» на вопрос регистратора?

– Чего, доченька? Лина, ты хотела поговорить о первой ночи? Или у тебя… У тебя было с этим мальчиком? – гладит меня по голове мама.

– Нет, мам. А этот Марк, он… Он к другому привык, понимаешь? Он мужчина – грубый, требовательный. Мне страшно…

– Глупышка моя. Марку ты очень нравишься. Так папа сказал. Он всю неделю сюда носа не казал, ремонтом занимался. Стал бы плохой муж так делать? Нет. Ты прямо скажи ему, малышка… Так, мол, и так… ты у меня первый.

– Господи, мам… У меня дыра в сердце размером с океан… Неужели, моя жизнь кончится вот так?

– Хватит говорить глупости, Лина. Он тебе тоже нравится, только ты сама еще не понимаешь, как сильно… Поднимайся, дочка, беги в душ. В двенадцать стилист приедет. А потом… Милая моя, этот дом без тебя опустеет.

– Мам, я ведь год не жила здесь, о чем ты говоришь?

– Но я знала, что ты моя маленькая девочка… А сейчас… У тебя будет муж.

Прогоняю страх и плетусь в душ. Я спортсменка и привыкла к постоянной боли… Я смогла переступить через сомнения и страхи. Лень поборола… Неужели, с каким-то мужланом не справлюсь? Ну, не умру же я, в конце-то концов?

Быстро сушу волосы и бегу в кухню. Ноздри щекочут ароматы выпечки свежей зелени, сыра, соленой рыбы и вина… В доме полно людей. И никого я не знаю…

– Лапочка моя, родненькая, – выдыхает тетушка Стеша. – Бутерброд будешь? Хлеб теплый еще, только из печи. И масло домашнее, и сырок… Ангел мой светлый, я могу приезжать к вам в гости? – добавляет она с придыханием.