Для того человека эти деньги были копейками, но он не имел ни жалости, ни сострадания – и решил поступить так в назидание другим подчиненным. Прихвостни расправились с женщиной, калекой и двумя детьми, не пощадив никого. Перерубили всех в их собственном доме – маленькой ветхой хижине. Дети забились в угол и ревели, когда мечи рубили тело беспомощного отца, превращая лачугу в кровавое месиво; затем зарезали и мать, до последнего бесплодно, но отчаянно защищавшую их – своих маленьких дочерей, пятилетнюю и шестилетнюю.

А после и детский крик умолк.

Действительно ли на все существует промысел судьбы или мы куем ее из вереницы собственных решений и поступков? Так или иначе, за несколько минут до того, как убийцы ворвались в дом, мать сказала семилетнему Адану: «Сынок, поди, набери хворосту, побольше да поскорей! Печь топить нечем». Он послушался и отправился в лес – таким образом, наемники не застали его и даже не заметили, как он подошел к дому. Перепуганный, с выступившими на глазах слезами, мальчик выронил охапку хворосту и спрятался за дерево, откуда наблюдал самую страшную сцену в жизни – смерть близких людей. Вскоре трое мордоворотов вышли из хижины, подожгли ее, вскочили на лошадей и ускакали прочь.

Адан разрыдался и, не видя перед собой ничего, понесся куда глаза глядят. Он продолжал бежать все дальше и дальше – до тех пор, пока совсем не лишился сил и не повалился плашмя от изнеможения.

Маленький данмер проспал на сырой лесной земле всю ночь. Дождь смыл с лица остатки слез, но его мучили страшные сны и совсем не детские мысли. Как только обескровленный мальчишка очнулся и осознал произошедшее, он поклялся отомстить за убийство близких – во что бы то ни стало.

– Я был.. грабителем, убийцей, – медленно произнес Адан.

Старик внимательно посмотрел на темного эльфа.

– Интересно, – наконец едва слышно пробормотал он. После чего как ни в чем не бывало поставил внизу большую красную печать и расписался.

Адан не сводил взгляда с документа. Привыкший к аскетической жизни, темный эльф не любил бумажной бюрократии: считал ее ненужной и непомерно раздутой. Он думал, что с целью создания видимости работы служащих намеренно заваливают документацией вместо того, чтобы занять их действительно важным делом.

– Когда выйдете отсюда, покажите вашу бумагу капитану, Селлусу Гравиусу, чтобы получить пособие, – клерк подвинул лист поближе к данмеру. На пергаменте значилось: "Справка об освобождении из-под стражи, эдиктом Императора Уэриэля Септима VII, округ Вварденфелл провинции Морровинд».

– Какое еще пособие? – Адан недоуменно уставился на старика.

Но тот ничего не ответил, сделав вид, что не расслышал.

Адан, в свою очередь, молча взял документ – решив, что все это, наверное, очередные ночные грезы, выражавшие несбыточные мечты о свободе, которой так жаждет душа каждого узника.

В углу, где караулил стражник, находилась еще одна дверь.

– Проходите, – напутствовал охранник. – Как спуститесь по лестнице, поверните направо. Затем выходите во двор – оттуда попадете к капитану.

Адан открыл дверь и оказался в коридоре. Вниз вела небольшая лестница, состоящая всего из нескольких ступеней, далее действительно следовал поворот. Данмер спустился и очутился в небольшой комнате.

Его внимание привлек накрытый стол. Судя по всему, помещение служило обеденной работникам Канцелярии и служащие собирались в скором времени трапезничать. Но что еще больше пригляделось Адану на столе, так это пригвожденная кинжалом записка, в которой просили наточить этот нож.

Адан бесцеремонно скомкал лист и швырнул за шкаф с посудой. Затем вытащил кинжал, сжал рукоятку в мозолистой руке и пальцем попробовал оружие на остроту. Лезвие, местами покрытое ржавчиной, и впрямь было притуплено, но данмеру нож все равно понравился. Вернее, понадобился.