Но обо всем по порядку. И так, новость о девчонках-корреспондентках взбудоражила станцию. В кают-компании царило оживление. Хрыма и Данила шушукались, решая, кто достоин ухаживать за гостьями. Петр Николаич в списки не попадал по причине страданий по Валюшке. Он строил ей глазки, требовал добавки и с готовностью выносил помои. Алик был начальником и поэтому должен был соответствовать положению. Григорьев только что прилетел из отпуска. Поэтому и так слишком «жирно». Гурвинек (второй механик) – молодой еще, первая зимовка. А вот по поводу постоянного гостя полярки Сереги Ковалева, командира вояк, вообще было сказано: «Кто такой старлей? Мы не знаем никакого старлея.! И пусть командует у себя в подразделении! И еще он солдафон, грубая и невоспитанная личность!»

Парочка потенциальных Дон Жуанов определилась.

Радостная суета передалась даже котяре Чебурахе. По этому случаю, Петруша переодел его в чистый тельник. Чебураня таскал тельник постоянно после того, как по-своему раздолбайству свалился в емкость с солярой. Соответственно вся шерсть у него вылезла, за исключением чубчика на голове. Сегодня Чебураня был нарядный. Он бродил по камбузу, хрипло мяукая и выпрашивая то кусочек оленины, то кусок рыбы. Валюшка стряпала заливного гольца, так что с едой у котяры было все в порядке.

Вертушка приземлилась после обеда. Вся команда стояла во-фрунт. Только ковровой дорожки не хватало и сводного оркестра.

Наконец открылась дверь вертолета и на землю спустились две молоденькие девушки.

Первая худенькая и высокая, ну, а вторая, как и положено невысокая пышечка. Борттехник подал чемоданы и просипел простужено: «Через три дня вернемся». При этом, посчитав, что полярники совсем тупые, показал три пальца. Хрыма подскочил к худенькой и подал руку: «Бонжур мадам», – выдавил он.

– О! Вы говорите по-французски? – удивленно подняла бровки худышка.

– Нет! Это все! – Хрыма потупил взгляд.

– О, уи, Серж! – еще один француз – Данила вставил свои пять копеек. С этими словами Саня схватил оба чемодана. Видимо он не ожидал, что багаж будет так тяжел, потому, что подняв чемоданы – опозорился. То есть, со всей дури пукнул, хорошо хоть «без мякоти»!

Петруша, стоящий рядом, нашелся, как выйти из неловкой ситуации:

– Будь здоров, Саша!

Потом, желая совсем разрядить обстановку добавил, обращаясь к борттехнику: «В последнее время такой керосин вонючий стал! И как вы только им заправляетесь?»

Все заулыбались и, глядя вслед уходящему с чемоданами Даниле, радостно согласились.

Девчонок звали Лена (худенькая) и Оля (пончик). Обе выпускницы журфака, были стажерами Комсомолки, из самой из столицы направлены были на полярку, чтобы написать статью о тяжелых героических буднях настоящих полярников. По настоянию Хрымы и Данилы им выделили каждой по отдельному кубрику. Пока готовился праздничный ужин, девицы осматривали помещения станции. Их всюду сопровождал Чебураха. Гостей умилял бандитский вид котяры, его тельник и разноцветные глаза, готовность котяры каждые два метра падать на спину с целью окончательно обаять и почесать его лысое пузо, потрясли девиц. Они даже что-то записали в блокнот. Через какое-то время Лена и Оля спросили можно ли им прогуляться по территории станции. Окруженные сворой собак во главе с Лаврентием, они пошли в тундру. Сразу после их ухода Хрыма с Данилой собрали экстренный секретный курултай, из рубки доносились обрывки фраз и идиотский смех. Через час, девицы вернулись, и стали у крыльца очищать сапоги, чтобы не наследить в предбаннике. Тут-то к ним и выскочили оба «дон жуана»