Полярники, сидевшие за праздничным столом, не сразу поняли что произошло. В общем, кастрюля взлетела, и, вылив все содержимое на полярников звезданула по башке Чебураху, тот подпрыгнул на полтора метра и залез на фикус весь мокрый, в новой майке ставшей красной от компота. А, меж тем воцарилась тишина. Полярники сидели все в компоте с вишенками на голове и на плечах. Серега таращил глаза на свою, ставшей розово-грязной, парадную форму. Николаевич стоял вытянувшись по стойке «смирно». Затем он аккуратненько положил на стол чудо-агрегат и произнес ту самую знаменитую фразу:

– Вот тебе, бабушка, и Рабиндранат Тагор, – и тихо добавил: «c Новым Годом!» Потом подумал и произнес вопросительно: «Мне пи… ц?»

Алик очухался, и, сняв вишенку с рубахи, подтвердил: «П…ц». Он поднялся, и молча, направился в радиорубку. Все знали, что там лежит ракетница.

Первая ломанулась Валюшка с криком: «Ой, Альбертик Михалыч, ой не надо!» Николаевич, проявив невероятную прыть, кинулся к выходу. Тут уж вскочил весь стол! Каждый хотел особо поздравить виновника торжества и впечатать ему пендаль в задницу. Но механики народ быстрый. С воплями Николаевич вылетел из дома и рванул в баню. Там он плотно закрылся, подперев дверь ломом. Пометавшись по станции, полярники вернулись в кают-компанию и стали думать. Наиболее горячие головы предлагали все-таки убить Петра Николаевича самым изуверским способом, но нехватка хорошего механика крайне осложнило бы всем им жизнь. Тем более Валюша категорически была против.

Между тем наступил Новый Год. В кают-компании жутко воняло алкоголем, потому что весь стол, диван, книги было залито этим коктейлем. Чебураня с удовольствие слизывал все это благолепие. Морда у него была весьма счастливая и всем казалось, что он улыбается, как кот из «Алисы». Наконец Серега в обделанном мундире и мокрых галифе выдавил: «У меня есть на обслуживание НЗ пять литров спирта. Но десятого едет инспектор с проверкой и если что, то мне пипец». Полярники тут же бурно начали его убеждать, что не допустят этого и грудью встанут на защиту своего друга. А если потребуется, то сунут инспектору пару-тройку песцов. Серега согласился с доводами. Надо было выезжать во вверенное ему подразделение и немедля. Тут и дошло. Ехать надо было на старенькой ГТСке, которая слушалась и заводилась только у Николаевича. В связи с чем, в баню была выслана делегация во главе с Аликом и Валюшкой. Алик культурно постучал в дверь и клятвенно обещал никогда не убивать механиков, особенно, таких как Петр Николаевич – самый мудрый, опытный и незаменимый на обоих полюсах. Валюшка таращила глаза на дверь и кивала. Николаевич в результате переговоров был возвращен и обласкан. Была поставлена задача быстро запустить транспортное средство и сгонять с Серегой за огненной водой. Минут через 20, после заклинаний и обещания заправить ГТСку самым лучшим топливом на свете, наконец, они уехали. Холопы и челядь стояли на пороге кричали «Виват!» и подбрасывали шапки.

Прошло томительных три часа ожидания и совсем измучившиеся полярники увидели горящие фары, и услышали рокот мотора. Правда пируэты водила закладывал такие, что начало закрадываться невольно какое-то нехорошее подозрение. И оно подтвердилось. По мере приближения все отчетливее слышны стали залихватские матерные частушки в исполнении парочки. Наконец они остановились перед порогом в стельку пьяные и веселые. Довезли они меньше половины.

Летом 1979 года Серега Григорьев возвращался из отпуска на свою полярную станцию Меншикова. Позади, было почти, три месяца безделья, гулянок и тому подобное. Слегка одуревший от благ Большой земли, он прибыл на базу в Амдерме. Был конец июля, солнце еще висело над головой сутками, свежий морской воздух с запахом паковых льдов приятно бодрил.