Ни Руби, ни ее маму не волновало то, как я выгляжу. Они даже не поинтересовались, почему поступающая в академию ведьмочка ничем не напоминает рыжеволосых себе подобных. Единственное, что имело для них значение так это, то насколько умело я обращаюсь с сырьем для ингредиентов. А уж это я делала виртуозно.

Мне выдали серый халат, фартук, перчатки и косынку. Все вещи были заговоренными и явно не из дешевых. Видимо, мастерская хоть и не блистала внушительными размерами, все же приносила неплохую прибыль. Когда я спросила об этом Руби, она рассказала, что госпожа Химер прославилась на весь Брухен своими косметическими зельями. Хозяйка мастерской не отличалась внушительной силой и входила только в третий круг ведьм, а средства по уходу за собой не требовали значительных магических вливаний, вот та и нашла себе применение в подходящей области. Ее зелья даже в столицу поставляли, пусть и в небольших количествах.

– А твоя мама из какого круга? – спросила я и тут же пожалела, что задала такой бестактный вопрос.

Руби помрачнела, отвернулась к ступке, где измельчала расторопшу, и буркнула:

– Не из какого. Мы не входим в ведьминское сообщество. Маму оттуда выгнали, когда она вышла замуж за мага и отказалась его бросить.

Я ожидала чего угодно, но только не того, что встречу в свой первый день в Брухене отверженную. Теперь понятно, почему у Руби темно-каштановые волосы и карие глаза, без крови мага такого сочетания сложно добиться – ведьминское наследие все перебивало.

Пусть ведьмы в большинстве своем и не создавали семей, но им никто не запрещал выходить замуж, при желании. Вот только давняя вражда уж никак не предполагала, что ведьма и маг смогут создать официальную пару. Если такое случалось, то обоих изгоняли из сообществ, а их дети становились отверженными, то есть теми, кому с рождения заказан путь в ковен магов и шабаш ведьм.

Я всегда думала, что изгнанники погибают на улице без работы и денег, но глядя на Руби и ее мать, такого не скажешь. Может, я просто не знаю, как все обстоит на самом деле, а то, что рассказывали мама и бабушка, лишено смысла?

– Если ты решишь больше не общаться со мной и сейчас уйдешь, я не обижусь, – прошептала Руби, так и не дождавшись от меня ответа на свое признание.

Будь на моем месте Анабель, она бы так и сделала. Ведь урожденной Тимид не пристало общаться с отверженными, это бросало тень на безупречную репутацию рода, входящего в совет ведьм. Но в том, чтобы быть Гвин, обнаружились свои неоспоримые преимущества. Я могла делать что хочу, и никто мне и слова не скажет.

– Глупости, – отмахнулась я с самой доброжелательной улыбкой. – Мой род тоже не у дел, так что никаких проблем. У меня, конечно, нет папы мага, но Гвин не числятся ни в одном из ведьминских кругов.

Это было правдой. Мама отказалась оформлять на меня бумаги, как на представительницу шабаша. Сказала, что хватит и того, что она разрешила мне пройти вступительные испытания. Так что я теперь представляла собой самую презренную в сообществе ведьм категорию – ведьмочку без статуса. Такими становились те, чей дар был ниже определенного уровня. Никому не нужные отребья. Собственно, такой я и стану по-настоящему, стоит мне завалить экзамены и не пройти инициацию. Так, не думать о плохом, не думать. Еще не все потеряно!

– Правда?! – Руби выглядела такой счастливой, что я окончательно убедилась в правильности своего выбора. Вряд ли хоть одна ведьмочка из уважаемого рода рискнула бы репутацией и помогла бы мне скрыться от жандармов, а Руби сделала это, даже не задумываясь о последствиях.