– Меня зовут Ида Дрозд. И я представляю телеканал «Криминальная культура». И у меня к вам столько неудобных вопросов, что даже если вы на каждый из них будете отвечать только «да», «нет», «не знаю», материала для моей авторской программы появится на добрых восемь лет вперёд.

– Только если вы каждый вопрос будете задавать по часу. – Нашёлся киргизский поляк и осторожно взглянул на начальника, ища одобрения, и получил его в виде смущённой улыбки.

Смык успел неоднократно убедиться, что Байболот сыплет мудростями вперемешку с околесицей, а это означает, что сейчас настало время несуразностей, да ещё и сказанных от его, пана Людвика, имени. Идея с подменой была не только спонтанной, но ещё и отвратительной – инспектора в Быдгоще знают все и как интересующаяся криминалом общественность отреагирует на назвавшегося Смыком Байболота и какому адресату будет писать гневные письма – одному богу известно. Прямо сейчас – в эту секунду, пану Людвику следовало оттолкнуть азиата в сторону и попытаться объяснить Дрозд, что она только что стала свидетельницей того, что нынешняя полиция настолько весела, находчива и остроумна, что даже самому обворованному и избитому гражданину поможет сохранить позитивный настрой в трудную минуту. А если она скажет, что-нибудь про цирковые училища с углублённым изучением криминалистики?

– Ладно. – Подумал пан Людвик. – Спешить не будем – одного звонка кое-куда и всё что наснимала эта Дрозд, отправится на помойку и она следом туда же. Пущай дурашка вволю порезвится.

– Для начала мне бы хотелось услышать ваш комментарий о ходе расследования гнусного преступления на улице Мечислава Карловича совершённого в прошлую среду. – Быстро проговорила Ида и прижала микрофон к губам Байболота, да так, что тому потребовалось сделать два шага назад.

– Хоть бы он сказал, что следствию уже известны подозреваемые, имена, которых, он, по понятным причинам, оглашать не станет, дабы их адвокаты не возбудились раньше времени. – Так думал Смык, глядя на подопечного. – Хоть бы, хоть бы, хоть бы…

Но тот к кому он обращал мысль, телепатией не славился.

– Дело всё в том, – Промямлил азиат, которому ни о каком преступлении на улице Мечислава Карловича известно не было, но при этом хотелось продемонстрировать начальству чудеса импровизации. – В прошлую среду на указанной вами улице зафиксирован десяток преступлений, каждое из которых стоило бы назвать гнусным, поэтому хотелось бы услышать от вас уточнение…

– Я про вооружённое ограбление магазина для взрослых.

– Ах, это? А что там пропало?

– Вы хотите, чтобы я перечислила?

– Нет. Могу только сказать, что следствие считает, что кто бы ни совершил это, как вы выразились, гнусное преступление, он либо извращенец, либо женщина. И очень скоро он будет пойман.

– А как бы вы объяснили тот факт, что во время следственного эксперимента из магазина вынесли больше товара и наличных денег, чем это удалось непосредственно грабителям?

И на этом вопросе Байболот сломался. Все ответы, что приходили ему на ум, способны были либо поставить под угрозу карьеру Смыка, либо и вовсе стереть её в порошок. К тому же неясно было: в действительности ли имел место двойной грабёж магазина, либо эта Дрозд только что сама всё выдумала – вон как хитро улыбается, змея.

– Дурак. – Думал в эту секунду про азиата пан Людвик. – Вместо того, чтобы просиживать штаны в сгоревшем архиве, изучал бы сводки.

– Что? Так и будем в молчанку играть? Думаете, моим зрителям будет интересно смотреть на то, как представитель закона парадирует двоечника-пятиклассника? Смык? – И, к ужасу пана Людвика, Ида Дрозд обратилась последней фразой именно к нему. – Думаете, я вас не узнала?