В принципе, появление в Большом жюри этого человека уже предопределяло обвинительный вердикт, однако Фрэнком Греем ценные свидетели прокуратуры отнюдь не исчерпывались.

Аптечный клерк Фрэнк Грей во время слушаний в Большом жюри дал исключительно важные для окружного прокурора показания – он заявил, что 1 июня 1898 года в 2 часа пополудни продал две унции мышьяка некоей даме якобы для отбеливания соломенных шляпок. Дама эта назвалась фамилией Бозин и в качестве адреса проживания указала дом на пересечении улиц Калифорния и Хайд. Дама эта была очень похожа на Корделию Боткин, а по указанному ею адресу находился отель, в котором часто останавливалась как сама Корделия, так и члены её семьи.

Другим человеком, чьи показания были призваны разоблачить коварный план Корделии Боткин, стала некая миссис Эдвардс (F. C. Edwards). Ранее она владела кондитерской фабрикой в восточной части Окленда, города, находящегося прямо напротив Сан-Франциско, на другом берегу одноимённого залива. Теперь же это производство было продано, и женщина проживала с мужем на Маркет-стрит в центре Сан-Франциско. Заслуживает особого упоминания то обстоятельство, что она была довольно похожа на Корделию Боткин внешне и – что ещё более любопытно! – являлась любовницей Джона Даннинга. Летом 1898 года она переписывалась с журналистом подобно тому, как это делала Корделия. Этим перечнем совпадения не исчерпывались. По странному стечению обстоятельств миссис Эдвардс оказалась на паромной переправе Сан-Франциско в то самое время, когда туда 4 августа прибыл паром из Окленда с почтовым грузом. Сторона обвинения считала, что именно на этом пароме были привезены почтовые отправления из Стоктона, среди которых находилась коробка с отравленными конфетами.

Узнав из газет, в которых обсуждался маршрут перемещения почтовых грузов, миссис Эдвардс написала о столь странном совпадении Джону Даннингу письмо, в котором просила сохранить в тайне их отношения. Не успокоившись на этом, она явилась к начальнику полиции Лису и рассказала о себе. Мол, так и так, вы можете подумать, будто это я отправила отравленные конфеты жене Даннинга, но на самом деле это не я, а Корделия Боткин!

Неожиданный заход, верно? Предусмотрительно перевести стрелки на другого человека – это не подлость, а такая разновидность предусмотрительности…

Прокурор Хосмер, представив эту женщину Большому жюри, обратил особое внимание на то, что та подписывала свои письма, отправленные Даннингу, литерой «С». А две записки, найденные в коробке с отравленными конфетами, оказались подписаны точно так же. По мнению следователя, подобное совпадение не являлось случайным – нет! – отравитель умышленно подписал записки так, а не иначе. Отравитель знал о существовании миссис Эдвардс и таким вот нехитрым приёмом решал двоякую задачу – бросал тень подозрения на невиновную женщину и устранял соперницу в борьбе за сердце Даннинга!

Миссис Эдвардс сама варила карамель, изготавливала шоколадные конфеты, а кроме того, подписывала письма литерой «С». Внешне она была похожа на Корделию Боткин. И точно так же, как и Боткин, она являлась любовницей журналиста Джона Даннинга. Окружной прокурор Хосмер заявил во время заседаний Большого жюри, что вся история с отравлением Мэри Пеннингтон и её сестры миссис Дин была организована Корделией Боткин таким образом, чтобы навести подозрения полиции именно на миссис Эдвардс.

Обвинитель мог быть доволен собой и своими логическими построениями, но эффект оказался до некоторой степени скомкан адвокатами Корделии Боткин. Джордж Найт задал свидетельнице несколько вопросов, из ответов на которые выяснилось, что та… работала в интересах полиции Сан-Франциско, хотя и не состояла в штатах этого ведомства. Миссис Эдвардс поручались особые задания, для выполнения которых требовались именно женщины. То есть эта дамочка фактически была агентом полиции. Формально же она работала в Отделе претензий «Market-street Hallway Company» [эта фирма являлась оператором трамвайных маршрутов в центре Сан-Франциско].