Я вспомнил, как монахи напевали мантры, их голоса сливались с гулом серверов в ту ночь, когда я думал, что перепишу судьбу, и как их глаза резали меня, выгоняя из храма. Теперь я был изгнанником, тенью в городе, сиявшем неоном и дымом, не зная, кем стану, но чувствуя – Камень был больше, чем память. Он жил, он был силой, вызванной мной, и он требовал чего-то – понимания, контроля, может быть, подчинения. Мой киберглаз фиксировал его, отражая красный свет в лужах, и я видел, как он пульсировал, подобно сердцу, бившемуся в ту ночь краха. Я не мог уничтожить его, не мог забыть, и страх смешался с решимостью, поднимавшейся во мне, как жар, струившийся по руке.

Сеть – там были ответы. Я слышал о ней от торговцев, выкрикивавших о товарах под навесами, от хакеров, шептавшихся в барах о цифровой бездне, где можно найти всё – следы ушедших, тайны города, может быть, её. В храме монахи говорили о мантрах, плывших в воздухе, но я никогда не погружался в её глубины, как они. Теперь я должен был – Камень звал меня туда, его шёпот напоминал голос Акико, звучавший в ту ночь, и я не мог отвернуться. Разум кричал бежать, бросить его в грязь, забыть, но я знал – это невозможно. Он был моим проклятием, моим якорем, и я должен был понять его, узнать, что он сделал, чего хотел от меня.

Прошептав:

– Что ты такое? – я утопил голос в шуме ливня, и Камень отозвался слабым толчком, его тепло пробилось сквозь ладонь, подобно свету, озарявшему храм, когда её улыбка угасла.

Сжимая его сильнее, я дрожал, но знал – это мой путь. Я больше не монах, не брат, я – кто-то иной, и сеть стала моим следующим шагом. Дроны гудели в вышине, их алые огоньки мелькали, словно глаза, следившие за мной, и я шагал вперёд, оставляя киберпанков в грязи, их стоны затихали за спиной, подобно эху той ночи, которую я не мог забыть. Дождь смывал кровь с рук, но не вину, жегшую меня изнутри, и я чувствовал – Камень вёл меня, как тень, которую я не мог сбросить, как голос Акико, шептавший из пустоты.

Дата: 13 марта 2036 года

Я сидел перед терминалом в своей тесной квартире, спрятанной среди бетонных джунглей нижнего города Ниппон-Сина, и мои пальцы скользили по голографическим клавишам, мерцавшим в воздухе, словно искры, плясавшие над кострами в забытых деревнях моего детства. Вечер 13 марта 2036 года окутывал комнату бледным светом, сочившимся сквозь щели в ржавых жалюзи; их металл, источенный временем, пропускал разноцветные полосы – пурпурные, сапфировые, ядовито-зелёные, – рисовавшие на стенах узоры, похожие на прожилки высохшей земли. Серверы гудели вдоль стен, их кабели, спутанные и покрытые пылью, тянулись по полу, напоминая высохшие лозы, цепляющиеся за развалины; их низкий рокот сливался с шумом дождя, стучавшего по крыше, наполняя воздух вибрацией, от которой ныли кости. Помещение пропахло смесью перегретого пластика, сырости и едким дымом от уличных жаровен, где синтетическая еда шипела на раскалённых плитах, а торговцы хрипло выкрикивали свои предложения, заглушаемые ветром.

Камень Они лежал рядом с терминалом, его гладкая чёрная поверхность поглощала свет голограмм, словно бездонный колодец, а алые линии на нём пульсировали, подобно венам, проступавшим под кожей в минуты напряжения. Прошёл год с тех пор, как я оставил позади старую жизнь, и теперь я существовал, погружаясь в сеть, добывая кредиты, пропитанные запахом ржавчины и пепла, ища в цифровых потоках следы, которые могли бы дать мне ответы. Каждый раз, уходя вглубь, я сталкивался с отголосками чужих жизней – хакеров, чьи сознания распались в коде, торговцев, обменявших плоть на металл, случайных жертв, чьи имена растворялись в шуме данных. Камень был моим проводником, его жар, струясь сквозь пальцы, открывал проходы в сеть, постичь которые я не мог, и я ощущал – он был не просто артефактом, а частью меня, как киберрука, как тень прошлого, цеплявшаяся за мои шаги.