Квартира стала моим убежищем, её стены дрожали от гула машин, собранных из обломков, найденных среди мусорных куч нижнего города; их провода, оголённые и потрёпанные, питали терминал, превратившийся в мой единственный алтарь. Пол покрывали обрывки изоляции и куски пластика, хрустевшие под ногами, – следы недель, проведённых в попытках оживить этот хлам, выброшенный корпорациями, чьи шпили пронзали небо, подобно копьям, направленным в вечность. Я смотрел на голографические экраны, парящие в воздухе, их сияние отражалось на моём лице – наполовину человеческом, наполовину механическом, – и видел в нём тень себя: глаза, тусклые, как выгоревшие фонари заброшенных улиц, киберглаз, мигающий багровым, словно сигнальные огни, предупреждающие о близкой опасности. Моя киберрука покоилась на столе, её холодный металл отзывался дрожью в суставах, измотанных бессонницей, гнавшей меня вперёд, несмотря на усталость, сжигавшую тело. Веки отяжелели, словно куски свинца, но я не мог остановиться – сеть звала меня, её шёпот, тонкий и настойчивый, вёл меня дальше, обещая разгадки, которых я жаждал, но не находил.

Я жил этим – взломом, тенями, кредитами, получаемыми от тех, кто искал своих пропавших в цифровой пустоте, и каждый раз, уходя в сеть, я чувствовал её зов, её эхо, её вопросы, звучавшие в моей памяти: "Ты уверен, Кайто?" Тогда я ошибся, и теперь я искал её в каждом потоке данных, струившемся передо мной, подобно ручьям, журчавшим в горных долинах, где я когда-то мечтал о другой жизни. Камень направлял меня, его тепло пробивалось сквозь кожу, словно ток, гудевший в заброшенных мастерских, и я знал – он был живым, нашёптывая мне тайны, которых я не мог понять. Сжимая его в ладони, я ощущал его ритм, пульсирующий в такт моему сердцу, и ненавидел себя за эту связь, за неспособность разорвать её, за надежду, цеплявшуюся за меня, как ржавчина к металлу. Его жар смешивался с холодом киберруки, рождая дрожь, пробегавшую по телу, и я проклинал эту зависимость, этот мост между мной и тем, что я утратил.

Город за окном жил своей жизнью – дроны прорезали воздух, их багровые огоньки мигали в ночи, подобно звёздам, затянутым дымкой, и их гул проникал сквозь стены, сливаясь с воем ветра, гнавшего обрывки пластика по тротуарам. Уличные голоса доносились снизу, заглушаемые рёвом машин, оставлявших за собой облака пара и запах горелого масла, пропитавший всё вокруг. Сквозь щели жалюзи я видел силуэты – в лохмотьях, с мигающими имплантами, их лица, измождённые, но упрямые, светились жизнью, которой я давно лишился. Они знали, ради чего цеплялись за этот мир, а я блуждал в его тенях, ведомый лишь отголосками прошлого. Моя киберрука сжималась, металл скрипел под давлением, и её холод смешивался с теплом Камня, струившимся сквозь ткань, напоминая мне о том, что я всё ещё жив, но лишь наполовину. Я стал призраком в этом городе, освещённом неоном и дымом, не зная, кем сделаюсь дальше, но чувствуя – Камень не отпустит меня, как не отпускали воспоминания, звучащие в шуме ветра.

Я замер в полумраке, пальцы остановились над голографическими клавишами, их свет отражался в моих глазах, тусклых, как угасающие фонари забытых кварталов. Дождь стучал по крыше, его ритм сливался с гулом серверов, собранных из обломков, найденных среди хлама нижнего города, и этот звук вливался в меня, подобно пульсу, бившемуся в венах. Теперь я жил, ныряя в сеть за кредитами, пропитанными гарью и металлом, и Камень Они лежал у терминала, его чёрная поверхность блестела под светом экранов, а алые линии тлели, словно следы огня на остывшем пепле. Он был моим ключом в эту цифровую бездну, ставшую моим ремеслом, и я знал – он вёл меня туда, где я мог найти ответы или потерять себя окончательно.