В Балларате подобное братание имело куда худшие последствия: шахтеры принимали обезьян с таким радушием, что все их случайные встречи заканчивались походами в местные кабачки, где природной воздержанности четвероруких обычно приходил конец.

Вскоре ситуацию еще более осложнила австралийская пресса. В первые дни она хранила благоразумное молчание, ограничиваясь простой – без каких-либо комментариев – констатацией указов фарандулийского правительства, но по прошествии трех месяцев оккупации газеты воспрянули духом и вступили в живую полемику с губернатором Мельбурна, принимая в штыки каждый новый декрет. Вследствие того что обезьяны газет не читали, никакой смутой в рядах вооруженных сил это не грозило, но, пропитанные неприкрытой ненавистью и презрением к правительству, подобные подстрекательства поддерживали опасное волнение среди биманов, и Совет, внимательно рассмотрев проблему, решился на радикальную меру. Одним прекрасным утром был обнародован следующий указ:

Давно было пора. Вред, нанесенный новой империи прессой, сперва невозможно было оценить в полной мере, но вскоре система ложных новостей и преисполненных скрытой агрессии статей, используемая мельбурнскими СМИ по подстрекательству агентов Англии, дала свои печальные плоды.

Могущественные европейские державы не соизволили ответить на письма, разосланные Сатюрненом I с целью уведомления других правителей о его восшествии на престол. Ответ – пусть холодный, но вежливый – прислало лишь Монако, в силу своего географического положения вынужденное проявлять большое уважение к столь сильному морскому государству, как Австралия.

Касательно новой империи и ее славных основателей в Европе распространялись самые грязные клеветы; поговаривали, что обезьяны, отнюдь не будучи вооруженными защитниками работящей и торговой нации, напротив, являются ее ужасными тиранами.

Некоторые в своих поклепах доходили до того, что заявляли: Фарандуль решительно настроен женить на биманках всех своих солдат, число которых приближалось уже к 150 000, что составило бы 150 000 несчастных женщин, вынужденных жить в полной покорности жестоким обезьянам, в то время как бывшие биманы-мужья этих гражданок уныло скитались бы в глубине австралийских пустынь.

Нам нет нужды возражать против столь гнусных клевет – квадруманское иго, напротив, было чрезвычайно легким для фарандулийского народа, и, вместо того чтобы посредством смешанных браков добиваться слияния биманской и квадруманской рас, Фарандуль упорно отказывал полковнику-бретонцу Трабадеку в разрешении на брак с одной юной и прелестной квадруманкой, дочерью полковника Ва-Во-Ва.

Впрочем, дабы окончательно развеять ходившие по Европе самые невероятные слухи, нам будет достаточно сказать, что сразу же после завоевания Фарандуль позаботился о скорейшей – насколько это позволяла организация фарандулийского флота – доставке на австралийскую землю семей своих воинов. Для перевозки с далеких островов Океании более 200 000 квадруманов всех возрастов потребовалось кое-какое время и десятки судов, но в конце концов флот Бора-Боры и торговые и прочие корабли, захваченные в портах, с этим справились.