А теперь слушайте: нас обратила в бегство армия громаднейших обезьян! Да, все те, что выживут, смогут вам подтвердить: нам приходится сражаться с обезьянами – вооруженными, обученными и управляемыми не хуже регулярных войск!
Командует ими – как я успел мельком заметить в пылу битвы – тот отважный моряк, что угрожал Мельбурну тремя месяцами ранее!
Мой конь погиб, и в Чип-Хилл, куда мы отступили и где полковник Кэмпбелл рассчитывает закрепиться, я вынужден был проследовать сидя верхом на пушке. Ожидайте дальнейших новостей!
ДИК БРОУКЕН
Вести с фронта повергли собравшихся чиновников в ступор. Правда, нашлись и такие, кто отнесся к ним с некоторым недоверием, и главный редактор «Мельбурн геральд» уже бросился было ожесточенно защищать своего репортера, когда новая депеша развеяла последние сомнения.
Говорилось в ней следующее:
Чип-Хилл, 16 мая, 19 часов 00 минут
Обезьянам удался обходный маневр. Мы окружены. Войска деморализованы. Ждем штурма.
Начинайте уже сейчас готовиться к обороне Мельбурна, не то, боюсь, колонии придет конец.
Полковник КЭМПБЕЛЛ
Тотчас же был созван военный совет, на котором постановили перевести Мельбурн на осадное положение. Несколько вооруженных отрядов были в спешном порядке высланы на Джилонгскую дорогу, а чуть позднее и вся армия, составленная из отрядов ополчения и добровольцев, ушла в том же направлении, получив приказ погибнуть, но не позволить врагу прорваться к городу. Ночь прошла без каких-либо новостей из Чип-Хилла. Молчание полковника Кэмпбелла ужасно беспокоило губернатора и не предвещало ничего хорошего. В пять часов утра «Мельбурн геральд» получила очередное письмо от своего репортера.
Чип-Хилл, 22 часа 00 минут
Злой гений поражений упорно витает над нами: Чип-Хилл взят, полковник Кэмпбелл был вынужден капитулировать!
Я теперь – пленник фарандулийских обезьян. Тем не менее я сделаю все возможное для того, чтобы это письмо так или иначе дошло до вас. Как я уже говорил, полковник Кэмпбелл рассчитывал закрепиться на этой позиции и задерживать продвижение обезьян до тех пор, пока из Мельбурна не сообщили бы, что город готов к обороне. Наши войска, изнуренные и деморализованные, расположились лагерем на холме, пока полковник размещал свой генеральный штаб в строениях фермы Чип-Хилл. За холмом простирались густые леса, в которых Кэмпбелл надеялся укрыться в случае неудачи; к несчастью, именно из-за царившего в этих лесах мрака мы и не заметили обходного маневра, который левое крыло обезьяньей армии – пока наши бойцы переводили дух – осуществило с молниеносной быстротой, впрочем, теперь уже, когда мы знаем, с кем имеем дело, ничуть нас не удивившей. Словом, часов в семь вечера бой возобновился в самом центре наших позиций; успевшие немного передохнуть ополченцы сражались как львы, и в наших сердцах уже начала возрождаться надежда, когда вдруг случилась катастрофа, причем в тот самый момент, когда с восторженными криками «Ура!» и «За старую Англию!» мы уже сошлись с неприятелем в рукопашной.
Передовой отряд атакующих
Внезапно в лесу, что располагался прямо за нами, на верхушках деревьев, поднялся дикий крик. Все головы повернулись в ту сторону, и в лучах заходящего солнца мы увидели бесчисленное множество врагов, летящих на нас, перескакивая с ветки на ветку.
Листва деревьев затрепетала от орущих и гримасничающих обезьян, лес словно ожил и пошел, как в «Макбете», но не успели мы сообразить, что делать, как орангутаны, добравшись до нижних веток, набросились на нас, испуская страшные вопли и искусно орудуя своими тяжелыми палицами. Резня приняла ужасающий масштаб; с каждой новой минутой новые обезьяньи батальоны прыгали на нас с верхушек эвкалиптов и в неудержимом порыве сметали наши войска. Драгуны Кэмпбелла пошли было в атаку, но обезьяны, запрыгивая на крупы лошадей, сбивали всадников наземь и накидывались на нас с еще большим неистовством!