Ни белорусы, ни поляки не учуяли в Биме следов распития славных брестских напитков.

Что уж говорить о «назально–горловом средстве от путевого бешенства», применённом известными врачевателями, более суток назад. Оно не оставило цветных отпечатков на лице Бима.

А болотное лицевое имущество? А болотное лицевое имущество… а, может, оно всегда было таким…

А на поведении… А что поведение? Поведение не равно послушанию – его к делу не пришьёшь. Прилипшие к Биму твари руководят Бимом.

Бим это такой тип незаметного человека, особенно теперь, способного мимикрировать не только на таможнях друзей и партнёров, но, даже, не приведи господи, в общагах Гуантанамо или Алькатраса25.

«Если бы какие–нибудь русские шпионы типа Вована, Лексуса или Петрова с Бошировым, во время погони за ними, выкинул бы в окно (бешеного «Reno», «Мерса», «Москвича») челюсти со встроенным радиопередатчиком, то, после их поимки, чтобы вычислить неладное в этой части, и при этом не разрушить дипотношений с российским государством, нужно, чтобы тестируемые показали гланды, сказав долгое «а–а–а», или широко улыбнулись. Для последнего нужно всего–то: по морде, по морде, по морде. И всё получится».

Чен Джу.

«Андахуайлас. 2–я часть»

А Бим вовсе не шпион. Правда, никто не уверен на сто. И по морде никто не додумался его отоварить.

Во–вторых, он рта не открывал – работал обет молчания, данный коллегам намедни.

И не улыбался – не с чего улыбаться фискальным организациям. Твари держат Бима за язык и горло.

Что же касается имплантантов, то любимые челюсти Roott из швейцарского титана Бим, кажется, оставил на родине в Угадайке, не исключено, что в мотеле «Развесёлые подружки», из окон которого виден Свияжск. А возможно, что в походной пивной кружке «Makao» – на подоконнике у Ядвиги Карловны26.

– «Если вам при обыске попадутся какие–нибудь челюсти, то непременно скажите», – такая вертелось у Бима фраза. Но смолчал. Слово «обыск» не являлось корректным, а замену «обыску» Бим не смог подобрать. И твари держат его за горло, И за части, что во рту.

Бимовский софт – после его встречи с золотками в казанском поезде – в первой серии видения и изнасилования Эйфелевой башни, – работал на… мумилейной27 оперативке с древнеегипетским интерфейсом, пропитанный троянами и тормозной жидкостью.

***

Ну да ладно с тварями, которых видит только Кирьян Егорыч.

Надо отметить тут, чисто для читателя, которые, возможно, когда–нибудь появятся не смотря ни на что, и прочтут записки Кирьян Егорыча, …что битком набитый автомобиль Reno взору лукашенковских таможенников понравился больше остальных.

Ровно так, как предположил на вечерней планёрке в хате Ядвиги Карловны, Бим.

Машину подняли в значимости, выдернув из общего потока.

Велели вырулить на спецстоянку, устроенную в укромном уголке задворок.

Четверо вооружённых чинов в фуражках, не считая пятой, позже подошедшей дамы, с поводком, но без положенной собачки, – чему Малёха несказанно обрадовался, – начали досмотр.

Напоминал он полицейский шмон в засвеченном наркопритоне.

Фэйсконтроль остановленных лиц не дал таможне ничего, кроме убеждённости в наличии у них (не раскрытых до поры) преступных замыслов.

Испытанному в пьянствах и потому наиболее адекватному Егорычу за всеми действиями таможни чохом не усмотреть.

И он сосредоточился на главном: за передвижением денежных масс, особенно возвратом личных накоплений.

Деньги были отняты таможенниками у каждого путешественника персонально, под странным предлогом, называемом «покажите бумажник».

Их считали и пересчитывали, по нескольку раз, передавая из рук в руки. Не доверяли один другому?