Я не любила листья. А их в этом жалком недо-цезаре было ну слишком много. Зато вот на курице и сухарях повара ну разумеется сэкономили.
― Кто такое вообще ест? ― не выдерживаю.
― Тот, кто следит за своим здоровьем.
― Или тот, кто пытается быть козлом, ― шучу шепотом, и почти тут же съеживаюсь, ощущая на себе испепеляющий взгляд Егора, потому что осмелела ещё не настолько.
― Ешь. Я не шучу. Иначе завтра можешь не выходить.
Это срабатывает. Правда. Огнев, злодей, давит на самое уязвимое. Мне нужна эта работа. Катастрофически. И терять её из-за дурацкого салата? Только по этой причине съедаю всё до листика. И когда подъезжаем к подъезду, чувствую себя уже намного лучше.
― Спасибо.
― Пожалуйста, ― короткое.
И безо всяких там: «в следующий раз думай головой» или «не забывай питаться, иначе приставлю к тебе охрану». Поэтому выхожу из машины и хлопаю дверью. Спорт кар Огнева почти моментально срывается с места, за какую-то секунду преодолевая двор, и это совсем не двадцать километров в час. Точно нет.
Дома почти до глубокой ночи играем с папой в шашки, пьем безалкогольный глинтвейн ― в конце лета, да ― и по сотому кругу смотрим горячо любимые нам обоим Войну и мир. Идеальный вечер, который мы повторяем каждую среду. И, если бы не усталость, которая всё-таки накрывает, и не работа, на которую я обещала Егору выйти, мы бы сидели так с ним до самого утра. Потому что такие моменты для меня бесценны.
Перекусив яблоком и, приняв теплый душ, заваливаюсь в постель и, как бы не хотелось ещё немножечко помечать об Огневе, почти сразу проваливаюсь в сон. Лечебный, по всей видимости, потому что утром чувствую себя такой наполненной, будто без преувеличения готова свернуть и моря, и горы. А, может, это потому, что съедаю с десяток папиных блинчиков с шоколадной пастой и выпиваю около литра свежего кофе.
В раздевалке Ривьеры ещё переодеться полностью не успеваю, Наташка хватает меня под руку и утаскивает в самый дальний угол.
― Офигеть, Архипова, вот это ты даешь!
― Что? ― искренне не понимаю.
― Я не стала вчера к тебе заходить, хотя руки так и чесались в звонок позвонить. Весь отель со вчерашнего дня судачит о том, что Огнев тебя до дома подвозил.
― Ты ведь сама рассказывала, как он Дашу подвозил…
― Полина, ― обрывает меня Наташка, ― это другое.
В чем именно другое спросить не успеваю, потому что девочки начинают заполнять раздевалку, и нам с Долговой приходится отложить разговор на потом.
И это потом длится достаточно долго, потому что успеваю поселить у себя в голове около тысячи тараканов разных форм и размеров.
Ха. Две встречи, Архипова. И три не таких уж и содержательных диалога. Думаешь, он влюбится в тебя без памяти? Да нужна ты ему. У него Анжелика есть. И хотя она по слухам знатно выносит мозг, мужчины любят таких. А таких, как ты, неприметных, нет.
Доказано научно.
В итоге, чтобы хоть как-то отвлечься, вызываюсь подготовить конференц-зал к предстоящим переговорам. Марина Николаевна дает мне четкие инструкции. Вернее, список. Итак, мне нужно:
- отполировать до блеска столы;
- отправить в стирку грязные шторы, заменив их на чистые;
- вычистить пыль с диванной обивки;
- пропылесосить ковры;
- ну и проверить все ли необходимые напитки есть в холодильнике.
Но я была бы не я, если бы ограничилась списком и, идеально выполнив все пункты, не пошла дальше. Окна. Эти жуткие пятна и разводы на чертовых стеклах доводили меня, педантку, до нервного тика. А мысль о том, что во время переговоров китайцам придется смотреть через это заляпанное недоразумение и вовсе убивала.
Огнев ― серьезный бизнесмен. Что его потенциальные партнеры подумают, увидев всю эту грязь? Что его персонал настолько неумел и ленив, что даже окна привести в порядок не в состоянии? Или что он сам до денег жаден и, видимо, крайне ужасен как руководитель? Какие дела можно вести с таким человеком? Да даже о них говорить?