– Какой не приду? Перееду на пару дней, – усмехнувшись, отозвался он и, подмигнув мне, поинтересовался: – Ну так как? Закину писульку?

– Только адрес доставки точный укажите, чтоб не вернулась и ее кто другой не увидел.

– Обижаешь, милая. Все сделал чин по чину… – протянул он.

– Тогда закидывайте, – я махнула рукой на шкатулку.

Артефактор с проворством, не свойственным ни его идеальному телосложению (увы, идеальному лишь с точки зрения геометрии, в которой шар – лучшая из фигур), ни почтенному возрасту, закинул записку в ларец.

– Ну вот и славненько, – довольно выдохнул он, кхекнул и, оттянув большими пальцами от груди подтяжки, резко отпустил их так, что те хлопнули.

Мастер крякнул и счастливо улыбнулся – не иначе как представил, как уже утек от тещи, точно вор в ночи. А после, попрощавшись, Маффер вразвалочку направился обратно в цех.

Я только покачала головой, глядя ему вслед. Потом перевела взор на телепортационную шкатулку, увидев, как затухает сияние, исходившее от нее, и с тяжелым вздохом погрузилась в расчеты.

Яркий солнечный свет бил наотмашь через высокие стрельчатые окна, так что на моем массивном дубовом столе, который я протирала по несколько раз в неделю, была видна пыль.

Вокруг меня царила атмосфера деловой сосредоточенности, где даже время, кажется, проникнувшись важностью момента, не торопилось бежать, а чинно шло, отмеряя часы. Вдоль одной из стен зала тянулись полки с книгами и свитками, а напротив входа стояли стеллажи с проекционными артефактами – в такие можно было занести расчетные данные и увидеть иллюзию будущего физического прототипа в трехмерном пространстве.

Правда, до такой мне было еще далеко… сначала бы все векторы силы вычислить, а уже потом думать о форме и контурной болванке.

Я потянулась к перьевой ручке, стараясь сосредоточиться на расчетах, но спустя два часа почувствовала, как в глазах рябит от усталости. Виски начало ломить, и я откинулась на спинку стула, глядя на исписанные мелким почерком листы. На них были сложные уравнения и черновые заметки.

Вздохнув, я попыталась прогнать туман из головы и вновь склонилась над бумагами, когда рядом нарисовался – ни одним очищающим заклинанием не сотрешь – Норис. Он подошел ко мне уверенной походкой любимчика судьбы. Ну и начальства, само собой.

Мы с Норисом были коллегами, он лишь на год больше работал в мастерской, но относился ко мне всегда слегка снисходительно. Словно я была зеленым новичком, только вчера сюда пришедшим. Или всему виной было то, что я девушка? Во всяком случае, с парнем он бы и не подумал флиртовать… Причем делал это так бесяче, что у меня начинал дергаться глаз. Хотя сам напомаженный блондин наверняка считал, что он образец учтивости, остроумия и вообще – идеал.

Вот и сейчас, завидев белобрысого, взявшего курс на мой стол и двигавшегося к тому словно сама неотвратимость, я поймала себя на малодушном желании сползти со стула и сделать вид, что меня тут нет.

Но все же, напомнив себе, что Ирэн Ирсен – большая девочка, аж двадцати шести годиков, и уже не бегает от проблем, а уж тем паче от всяких блондинчиков, осталась сидеть. Даже улыбку смогла на губы натянуть, когда коллега подошел ко мне поступью победителя.

Молодой артефактор был одет в элегантный темно-синий пиджак, который подчеркивал его стройную фигуру. «Позер. Наверняка сшил на заказ», – промелькнула мысль. Готовое платье так идеально никогда не сидело. Образ дополняла украшенная тонкими кружевами на манжетах рубашка. Она буквально сияла белизной. Блестела медная брошка на шейном платке. Блестели начищенные мужские туфли… Даже волосы, слегка волнистые, гладко уложенные по последней моде, бросали на стены блики. В общем, как всегда, Норсен выглядел блестяще.