И как только эту псину ничего не смущало? Скребет своими огромными когтями, торчащими из лап, паркет, бессовестно следя за той, кто имеет здесь куда больше прав. Еще и порыкивает, нет, вы только посмотрите!

– Приветствую вас, ивори Натаниэль, ивори Кинтия, ивори Эникен, – поочередно обратился к каждому из гостей Фэйт, особенно задержавшись взглядом на молодой девушке, чьи волосы были аккуратно собраны в красивый объемный пучок.

“Наверняка, там удобно что-нибудь прятать”, – сразу подумала кицунэ, когда немного успокоилась и приметила, сколько внимания досталось чужачке от Советника. – “Например, рыбку или мелкие яйца. Интересно, а тофу там нет?”.
Ивори Эникен, тоже поняла, что удостоилась особенного внимания, и слегка углубила поклон, пряча появившийся на щеках румянец.

Пожалуй, незнакомка действительно была хороша собой. Ровная, словно светящаяся изнутри, кожа, блестящие волосы, красивые пальцы и ногти на руках. Жаль, ног не было видно за длинной юбкой тяжелого платья. Уж Варежка оценила бы и их. Если ноги плохие, бегать плохо, тяжело – плохая судьба будет. Вот у Варежки ноги отличные, поэтому ее Янар с Анкором и любят.

Если бы не пес, рыжая ехидна бы рассмеялась. Смех у лис больно специфический получается, пока пугать гостей лиса не стала.

Что уж там, дело, конечно же, вовсе не в ногах. Просто кицунэ сама по себе была восхитительным творением природы, разве ее можно было не любить? И это еще они не знали, насколько она особенная и невероятная. Но ведь это дело времени.

“Обязательно попробую что-нибудь спрятать в этом пушистом пучке, при возможности”, – закончила про себя мысль лисица, снова переводя взгляд на питомца гостей.

Черный пес с длинными острыми ушами противно и громко гавкнул, отвлекая от размышлений каждого, кто был в кабинете. И почему-то показалось, что размышления эти были у всех примерно одинаковые, лишь эмоции при этом каждый испытывал разные.

– Время летит столь стремительно, что каждый раз остается лишь поражаться, – произнес Советник, обращаясь к младшей Зоракс, решившей посетить дворец вместе со своими родителями. Или ее взяли с собой без особого ее на то желания. – Примите мои комплименты, Эникен, ваша красота достойна разбитых сердец и скрещенных клинков.

Мать девочки преобразилась: вся воспряла и даже зарумянилась, будто комплименты были адресованы ей самой. Оголенные плечи женщины, что выглядела немногим старше своего ребенка, гордо распрямились, подчеркивая ключицы.

Хотя, куда уж больше, божечки…

В этот момент Варежка пожалела, что не может закатить глаза. Поэтому просто повернула голову к главе влиятельной семьи, хозяину всея курятника, который тот притащил с собой.

– Мы рады, наконец, быть принятыми во дворце. – Кажется, и он немного расслабился, судя по распрямившейся складке на толстокожем лбу. – Вопрос важный, касается всего королевства, и мне бы не хотелось быть последним, кто донесет важную новость до Правителя.

Варежка почувствовала, как затвердели плечи Фэйта. “Сейчас он покажет вам, как на нашей территории топтаться”, – фыркнула она, радуясь, что не в состоянии разговаривать.

Будь она собой, настоящей, она бы показала всем, ух, она бы…

Беда была в том, что она не очень-то и помнила, кто она такая и на что вообще способна. Лишь знала, что на очень многое.

Все воспоминания, что остались при ней, касались ее семьи. А еще было знание, внушенное когда-то матерью: “У таких, как мы, нет возраста. Год за десять, сотня имен, одно чувство на всю жизнь, тысяча тайн и сознание, способное удивить даже тебя саму.”

Странные слова, сложный смысл.