Страшно, как же страшно…

Каменная плитка под лапами словно нагрелась, окружающее пространство подернулось дымкой, в сознании ожили сотни неясных картинок, мешая оценивать обстановку и найти ближайшее доступное и надежное укрытие.

Не оглядываться, бежать, поджав уши.

Вокруг сновали ирлинги, одного из них она по неосторожности сбила с ног. Женщина с металлическим подносом упала, роняя на себя посуду и истошно вопя от испуга, а следом на нее уже летел пес, тоже не заботившийся удобством жителей дворца.

И что-то непонятное произошло в сознании кицунэ. Она приближалась к одной из незаселенных комнат, в которой хранились какие-то вещи для украшения залов, ненужная мебель и прочие безделицы. Юркнув за приоткрытую дверь, она остановилась и перевела дыхание. Внутри бушевал ураган, мышцы словно разбухли, желая взорваться, и одновременно с этим, становились какими-то невесомыми.

Сердце лисицы колотилось так громко, что она перестала слышать происходящее вокруг, и когда в дверь влетел зверь, Варежка вздрогнула и внезапно так сильно разозлилась. На него, на себя, на всю ситуацию. Амон сказал защитить Фэйта в случае угрозы, но эта мохнатая тварь угрожала именно ей. Кто ее защитит?

Она. Она сама способна защитить себя. Может. Сделает.

Твердая уверенность и взорвавшаяся в теле сила решили за нее.

Легкое головокружение, и крик от неожиданной боли в груди.

Залетевший пес растерял всю прыть и уселся на зад, разинув пасть. Напротив него стояла необычная девочка, чьи глаза светились янтарем так странно и так завораживающе. А потом этот ребенок оскалил зубы и зашипел, подаваясь вперед. От ее тела отделились черно-белые тени и устремились к псу, который в то же мгновение увидел перед глазами, как не он гонится за лисой, а лиса за ним. Что вот сейчас в его позвоночнике что-то хрустнет, или тонкие острые зубки лисы вопьются в шею и выдерут из нее огромный кусок мяса, принося смерть животному.

Топот ног заставил преобразившуюся Варежку дернуться и суетливо вскарабкаться на один из высоких стеллажей. Тело тут же вернуло себе привычную рыжую шерсть, позволяя спрятаться от чужих глаз, и не раскрыть остальным тайны.

Первым в дверях появился Фэйт. Его сердце колотилось не тише, чем у кицунэ: от тревоги, от мысли, что огромный пес Зораксов мог сделать с мелкой живностью. И когда перед его глазами предстала картина сжавшейся в комочек Варежки где-то наверху и совершенно перепуганного пса, поскуливающего и вьющегося на месте, Советник растерялся.

В комнату вошла запыхавшаяся Эникен и тут же ухватила за поводок сбежавшего от хозяев зверя, больно ударив того по носу.

– Негодный мальчишка, как ты себя ведешь?! – грозно замахала она маленьким кулачком перед и без того напуганным псом, еще переживающим опыт страшного нападения девочкой-лисой.

– Зачем вы вообще притащили его во дворец?! – досадливо бросил Фэйт, не оборачиваясь и пытаясь дотянуться до питомца Правителя.

Пришлось переставлять некоторые ящики, взбираться по ним и надеяться на надежность конструкции. Но Варежка, дрожа, не желала сдвигаться с места, как не манили ее родные руки.

– Ну, вы с Правителем любите живность, и я люблю. Мы похожи и… – начала робко дочь Зораксов, спотыкаясь о собственные сбивчивые мысли. – Я не думала, что все может сложиться так, звери способны дружить друг с другом, а мой Басель так вообще добрейшей души пес. Не понимаю, что произошло, клянусь!

– Вот же гадство! – выругался Фэйт, чуть не соскользнув вниз. Честно говоря, ему было плевать на оправдания девушки. Случившегося не воротишь. – Ну же, маленькая, давай сюда, всю пыль соберешь только, шерсть попортишь. Ну, рыжуля, пойдем, покормлю тебя, в кроватку отнесу, да хоть песню спою, ну! – Он был готов уговаривать ее как угодно, ведь в груди с каждой секундой росло дурное предчувствие. Что, если пес успел ее ранить?