Шум праздника (хлопки салюта, пьяно-радостные крики и прочее) порой долетали до неё даже сквозь сон, путая сновидения, мысли, образы, но… Проспав почти двенадцать часов, проснулась Юля свежей, отдохнувшей и очень голодной.
Наскоро приготовив завтрак, девушка поела, оделась и, повинуясь внезапному порыву, вышла на улицу. Морозно-пустынное январское утро было настолько похоже на ожившую сказку, что от прежнего Юлиного скептицизма не осталось и следа. Абсолютная тишина и покой, такие забытые, такие непривычные для всякого, кто живёт в большом городе; лёгкий хруст свежего, почти нетронутого снега; чуть колючий ветер; ватно-серое удивительно лёгкое небо… И такая же необъяснимая лёгкость, ясность где-то в самой глубине – там, где, видимо, обитает душа. Словно за несколько часов минувшей ночи вдруг растаял, по волшебству исчез тяжкий, долго давивший сердце груз.
Юля шла очень медленно, осознавая каждый шаг, и с каждым этим шагом, всё острее чувствовала, что она не одна – вот прямо здесь, рядом с ней медленно шагает живое, не надуманное предчувствие перемен…
***
Год спустя они снова сидели в сестринской и всё так же пили тот же фирменный Риткин кофе.
– Ну и что? – снова, как и в прошлом году, уточнила Ритка. – Какие в этом году планы?
– Никаких, – спокойно ответила Юля.
– Серьёзно? Ну ты даёшь! Опять, что ли, затеяла что-то? Ещё разок жизнь перевернуть, а?
Юля невольно рассмеялась, расслышав в голосе подруги возмущение.
– Да ты не поняла, Рит! Я просто не планировала ничего, потому что Костя сюрприз какой-то затеял, и молчит! А поворотов мне больше не надо, спасибо! Одного вполне достаточно, – глядя на тонкое обручальное кольцо у себя на пальце, подытожила девушка. – По крайней мере, пока! Всё, пошли работать, а то влетит по первое число!
– Так завтра и есть первое, чего бояться-то?!
– Иди!
Вот так, смеясь и подначивая друг друга, девушки «покинули оазис спокойствия», нырнув в «пучину рабочего процесса».
Больница, город, да как будто и весь мир всё так же гудел шумом предновогодней лихорадки. И всё вокруг, ставшее абсолютно иным для одного человека, в целом осталось неизменно-прежним во всей своей суматошно-нелепой прелести.
ВЕСТНИК
Сны всегда были разными, но в то же время похожими друг на друга, словно родные братья: её малыш, её сыночек снова и снова приходил попрощаться…
– Да не сходи ты с ума, Оля! – тяжело вздыхала младшая сестра, а заодно подруга и поверенная всех её тайн. – Ну как, скажи ты мне, как может «приходить прощаться» тот, кого даже в зачатках никогда не было! Или ты…?
– Нет, – Ольга устало качнула головой, потёрла налитые болью виски, – не было его никогда. Если бы был, то бегал бы уже. Или ползал хотя бы. Ты знаешь, я бы не смогла никогда…
– Тогда как же, Оль? Ну, как такое возможно?
– Не знаю я, Сашка. Не знаю…
Она и впрямь не знала, но малыш приходил. Снова и снова, почти каждую ночь. Приходил то совсем маленьким, едва научившимся говорить, то уже школьником, почти подростком; то по-летнему свободный, то до по-зимнему закутанный… Но всегда, всегда одинаково потерянный и печальный.
– Ты меня совсем не любишь, – тихо говорил он, с укором и обидой глядя ей в глаза, – совсем не хочешь… Почему, мама?
– Нет! Нет, что ты… – Ольга пыталась найти слова, объяснить, рассказать, но…