– Нет пока. Меня же выгнали, помнишь? А тот день помнишь? Вот честно, если бы ты не вмешалась, я бы точно с этим козлом подрался. И вроде трезвый был, а всё равно…

– Ты был зол. И растерян. И вообще… Всякое бывает.

Присев на соседнее со мной пластиковое кресло, Глеб кивает и снова отводит глаза.

– Всё равно стыдно. Повёл себя тогда, как кретин. Ладно ещё, на тебя не кинулся. Помнишь, официант тогда решил даже, что мы с тобой женаты – так быстро ты меня успокоила? Смешной такой лопоухий, помнишь? Знал бы он, наивный, какой из меня муж…

С этими словами он поднимает на меня взгляд, словно ища поддержки, и я улыбаюсь ему:

– Судя по всему, не такой уж и плохой!

Глеб кивает, но как-то неуверенно.

– Да, для второй жены. С Леной мы тогда всё-таки развелись, не смогли. Ничего общего, кроме сына. И что толку? Решили друг друга не мучить больше – и так уже до ручки дошли. Да что я говорю, сама видела, на что я был похож! Домой возвращаться не хотел! После встречи с тобой неделю у друга жил, а потом на развод подал. Она сначала злилась, а потом поняла. Сейчас ничего, почти мир. Сын растёт, понимает уже всё. Говорит, правильно сделали.

– А ты сам? Ты тоже так считаешь?

– Да. Если твоими словами, то не была она моим человеком. Брак по залёту – вот тебе и вся любовь. Хотя, знаешь, пока ты мне тогда вещала про то, что каждому своя Судьба и свой человек, что надо просто иметь терпения и мудрость, чтобы дождаться, и всё такое, я в первый момент решил, что ты чокнутая. Нет, правда! Ты зря смеёшься! Ну, сама подумай, как всё это выглядело со стороны?! Влезла в свару, сгребла чужого мужика, увела его за свой столик и начала читать лекции о том, что он неправильно живёт, что, видите ли, ещё не всё потеряно, что все иногда сбиваются с пути, но что для перемен никогда не бывает поздно! А ещё своё никогда ни с чем не спутаешь, сердце всегда подскажет! Главное его слушать! Хочешь правду? Я понятия не имею, почему не послал тебя по известному адресу!

– А ты хочешь правду? Я понятия не имею, чего меня дёрнуло не дать тебе затеять драку. Я ведь уже уходить собиралась! Какое мне дело? А потом поняла вдруг, что ты не пьяный. И что глаза у тебя как у побитой собаки. Не смогла мимо пройти. Глупо, да?

– Да. До смешного глупо, но в итоге смешно мне не было ни капли. Я же реально решил сначала, что ты слегка того. Все эти разговоры про судьбу и прочее. А потом никак не мог перестать о тебе думать, как будто бы даже скучал, и потому решил, что ты и есть моя судьба! Не зря же официант тогда нас поженил! Но у меня ведь ни номера твоего, ни адреса не было. И я стал ходить туда, в то кафе. Подумал: если это судьба, то мы ещё встретимся.

И ты не смотри так. Я же видел тогда, что у тебя на душе тоже далеко не праздник. Ты заплаканная была, грустная. Или, думаешь, я не видел, как ты слёзы утирала, пока одна сидела. Видел. Даже подойти хотел, но не решился. А тут вдруг ты сама… И я подумал, что, может, это тот самый знак? Ну, знаешь, как говорят: если тебе плохо, то найди того, кому ещё хуже, и помоги ему.

– Решил, что я – твоё «хуже»?

– Примерно. А вообще понимал просто, что если не уцеплюсь за что-нибудь, то утону. Совсем. Вот я и ухватился за эту мысль: если так суждено, то мы встретимся снова, а дальше пусть будет, как будет. Представлял себя, знаешь, таким чуть ли не рыцарем в сверкающих доспехах! Как же, герой геройский, решил женщину спасти!

Я невольно усмехаюсь:

– И от кого же спасать собирался?

– Да Бог его знает! Может, даже от тебя же самой. Правда! Ты сама подумай. Вся эта твоя история про большую, но безответную любовь… Думал, кому это всё надо вообще? Отбить, вытряхнуть его из тебя, и всё! Верил, что ты постепенно забудешь, отогреешься, что если буду любить, то вылечу тебя от него, спасу. А в итоге это ты меня спасла.