– Видишь, там, на скале, – мужчина указал Офелу на скалы, – там растёт дерево Великих Грехов. Оно было сброшено сюда, когда был уничтожен Сад. И все, кто поражены его плодами, тянутся к нему. После смерти своей обречены они идти к нему сквозь свой собственный Ад.

– Но кто же тогда ты? – Офел смотрел на мужчину одновременно с испугом и недоверием.

– Ох! – мужчина рассмеялся. – Я же совсем забыл назвать себя. Я – Люцифер. Я есть свобода и воля.

– Но почему ты здесь? Ты тоже тянешься к дереву?

– Нет! Совершенно нет! Мы, первосозданные, созданные Словом, смогли освободиться от грехов. Я здесь потому, что здесь Лилит. Я не могу бросить своё творение. И я слежу за тем, чтобы дерево не разрослось, иначе мир людей погрузится в хаос Великих Грехов. И ещё потому, что даже в Аду должен быть свет надежды на искупление. Если кто-то сможет услышать моё Слово, увидеть мои следы и прийти ко мне с просьбой об освобождении, то я помогу.

– И многим ты помог?

– Если честно, – Люцифер хмыкнул и отвернулся в сторону озера, – почти никому. Здесь мало кто обращается ко мне. Все заняты собственными страданиями.

Офел замолчал и посмотрел на дерево.

– А что насчёт меня? Как я умер? И почему я понимаю тебя?

– Ты, мой друг, смог найти оазис Великого Сада. Я не знаю, почему он всё ещё существует и почему явился именно тебе, но ты смог. Более того, ты смог произнести самый тихий полутон Слова. Звук, сравнимый с тишиной. Но твоё тело неспособно перенести даже такую малую мощь. Тебя буквально разорвало на ничто. Ты оказался в Небытие, перед судом Смерти. Но раз уж ты такой уникальный, я решил, что нужно встретить тебя лично! А понимаешь меня ты потому, что все живые существа понимают Слово. Я говорю Словом. Я понимаю тебя потому, что я понимаю всё.

Офел задумался и глубоко вздохнул.

– Если бы ты, Люцифер, – начал Офел, – не создал Лилит, скажи, мы, я имею в виду люди, жили бы в Великом Саду? В том оазисе, что я видел в пустыне?

– Да, – Люцифер отвлёкся от созерцания озера и с улыбкой посмотрел на собеседника, – думаю, что люди так бы и жили в Великом Саду, не ведая всей красоты собственной свободы. Омерзительно, скажи?

– Что? – Офел вскрикнул и поднялся на ноги. – Омерзительно? Это было бы прекрасно! Ты видел Великий Сад?

– Можно сказать, Офел, я его и сейчас созерцаю. К чему ты клонишь? Ты считаешь, что существовать, как неразумное животное в загоне, но в Саду намного лучше, чем жить свободно, хоть и вне Сада?

– Конечно! Ты понимаешь, что, дав свободу выбора человеку, ты обрёк его на страдания?! Человек неспособен выбрать что-то, кроме ненависти и зла. Отцы казнят сыновей, братья начинают войны из-за собственных иллюзий, матери убивают младенцев, а сёстры травят друг друга ради забавы! Императоры, цари, рабы, рабы и вновь цари и императоры. Люди неспособны понять добро, зачем же им свобода делать выбор? Чтобы уничтожить себя и себе подобных? Ты глуп и слеп, если решил, что свобода воли приведёт человека к добродетели!

Люцифер поднялся и взглянул в глаза Офелу.

– Как ты можешь познать, что есть добро, – сурово и холодно начал Люцифер, – если тебе запрещено совершать зло? Человек – идеальное создание, наделённое сутью и красотой самого Слова. Превращать его в безвольную игрушку или животное, что лишено своего голоса, – это страх и слабость. Человек по праву создания своего свободен в выборе своём! И лишь будет он свободен от грехов, тогда выбор его всегда будет направлен на добро. И нет такого человека, что неспособен отречься от грехов своих! Или ты отрицаешь моё слово?

– Нет, Люцифер, – Офел ответил так же холодно и нарочито строго, – я не отрицаю суть свободы воли. Я согласен, что свобода воли – ценнейший дар, но я никогда не соглашусь с тем, что человек его заслужил. Он не может им пользоваться. Из сотни человек ты не найдёшь ни одного, кто бы пожертвовал хотя бы малым своим ради чужого. Оглянись! В Аду так много криков и стонов из-за их выбора, из-за их свободы!