«Как можно быть таким тупым?! Не растет трава — штурмуй другие берега. Нет, замужнюю подавай. Не пойму я этих мужчин ненормальных! Вот реально. Что во мне такого?» — недовольно проворчала Вероника, впервые за долгое время внимательнее присмотревшись к собственному отражению в зеркале туалета.

Обычно девушка не рассматривала долго его. Поправила прическу, быстро нанесла каждодневный «боевой макияж» да в путь, в день сурка. Теперь что-то поменялось.

Цепная вгляделась пристальнее, внезапно осознав: на нее смотрела вполне роскошная красивая девушка. Почему она записала мысленно свою персону в непривлекательные бабушки, не знала. Наверное, сказался удар в роддоме и сообщения любовницы Дмитрия.

Она будто умерла тогда, хотя продолжала физически жить. Казалось, это был конец былой любви. Сердце разлетелось на осколки, на миллион осколков. Двух лет не хватило, чтобы собрать. Илларионова ушла в работу с головой, не желая ничего не ощущать. А теперь она внезапно почувствовала себя желанной, способной заинтересовать и всё благодаря мажору. Это льстило. С другой стороны девушка твердо понимала, почему им нельзя даже пытаться сблизиться...

3. Глава 3. Вызов

***

В больнице Илларионову ждали те же опостылевшие новости, которые она слышала в прошлую среду.

— Ничего не изменилось. Всё по-прежнему, кома, — с сожалением в голосе произнес лечащий врач.

— Я слушаю это два года, Александр Петрович. Неужели реально нет никаких шансов? — с трудом сдерживала гнев Вероника, устав биться в одиночку за счастливую жизнь сына.

Своя её давно перестала интересовать. А вот ради того, чтобы Темка имел всё, Вера расшибалась в лепешку. Девушка очень хотела пробуждения Димки, считая несправедливым работать одной во благо их общего ребёнка.

«Ребенка заводили вместе, значит вместе должны обеспечивать! Да когда ты очнешься?!» — с ненавистью мысленно обратилась к супругу, находящемуся в палате, неподалеку от кабинета Александра.

— Это зависит не от нас, Вероника Олеговна, — сокрушенно признал очевидное мужчина.

Девушка тяжело вздохнула:

— Понятно.

— Послушайте, вам необязательно приезжать по средам с личным визитом в мой кабинет. Просто оставьте свой номер телефона. Если Дмитрий выйдет из комы, обещаю, вы узнаете первой.

— Выйдет ли? — неуверенно взглянула на собеседника девушка.

— К сожалению, мне неизвестен ответ. Я не Бог, а всего лишь врач. Прекрасно понимаю ваши чувства. Пожалуйста, перестаньте еженедельно ездить и убивать себя разочарованием. Ни вам, ни мне от поездок не становится легче. Признайтесь, я ведь прав. Тогда зачем?

Сами говорили, у вас есть маленький сын. Предлагаю заменить время посещения больницы — временем, проведенным с ним. Малышу, итак, грустно без отца. Не отнимайте у него ещё мать. Дети быстро растут. Идите лучше к тому, кто нуждается в вас больше всего на свете. Кто жив, кто не в коме.

Вероника всерьез задумалась над словами мужчины. Он пододвинул к ней на столе небольшой блокнот с ручкой.

— Записывайте номер. Я позвоню, когда пациент очнется.

Илларионова решительно начала выводить цифры, периодически сглатывая подступающий к горлу ком обиды. А когда закончила, то грустно осознала: врач вообще не уверен в пробуждении, точно так же как не уверена жена Дмитрия. Всё казалось ужасно несправедливым. Скупая слеза неожиданно скатилась по её щеке.

— Простите, — мгновенно стерла ту тыльной стороной руки Вера.

— Всё нормально. Чувствовать это хорошо, даже если вы чувствуете боль.

— Если бы, — отмахнулась Цепная.

— Значит вы живы, — холодно подытожил врач. — Советую, отпустить мужа. На всё воля Божья. Лучше сами вернитесь к жизни.