А тут прямо видно, что он предварительно работал. Трудился в поте лица. Потом только вас и слушал. Плюс явно размеры у вас подходящие друг другу. Хотя конечно за десять лет любые притираются, но чтоб так идеально…

– Что вы имеете ввиду?

– Стенки влагалища у вас как у девственницы. Нигде ни шрама, ни разрыва, никаких признаков травм, какие бывают, если женщина сопротивляется. Хотя конечно бывает так, что тело защищается, и, если секс неизбежен, то выделяется смазка. Чтобы не травмироваться. И все же опытный врач отличит влагалище женщины, которую принуждают, от лона той, о которой мужчина думает куда больше, чем о себе.

Кстати, как так вышло, за что десять лет ни одной беременности? Абортов вы не делали. Он вообще хоть раз кончил внутрь?

Какая проницательная доктор… Я напрягаю память. И действительно не могу вспомнить ни разу… когда извержение происходило внутрь.

Но вот парадокс, я вообще не могу вспомнить то, как это было, хоть один раз. Знаю только, что за все блага вряд ли он не стал бы требовать оплаты. Да и врач подтвердила, я не девственница…

– Знаете, может вам эта информация и не нужна, но ваш партнер… он идеальный. Понимаю, что ваши с ним отношения… непростые, но рискну утверждать, что он любит вас… больше собственной жизни.

– С чего вы взяли? – реагирую более резко, чем хотела бы.

– С того, что он занимался с вами любовью, бережно.

– Принуждение бывает эмоциональным.

– Да, конечно, бывает. Кстати, посмотрим, что там с трубами. Порядок. Захотите малыша, вперед и с песней.

А что до эмоционального принуждения, я не спорю. Только мужчина, которому от вас было бы нужно только это, не смог бы аж за десять лет ни разу не травмировать ваши половые органы так, чтобы этого не заметил опытный доктор. Ваше влагалище дало свидетельские показания. И состоят они в том, что у вас был секс только по обоюдному согласию.

– Этого не может быть…

– Послушайте. Психологическое насилие тоже оставляет на теле характерные следы.

Предположим, всякий раз ваше тело защищалось и… все обошлось без серьезных травм. Но мелкие все равно бы остались. Микро-трещины у основания. Кстати, он никогда не брал вас сзади, но не брезгует делать вам куни.

Откройте рот.

– Зачем?

– Хочу проверить, насиловал ли он вас орально. Многие твари это практикуют.

Хм, нет… если бы было систематическое насилие, в уголках рта остались бы шрамы от разрывов. В общем, я сказала вам все, что могла сказать.

Можете вставать и одеваться.

Знаете, дам вам совет, это бесплатно: хотите проверить свою теорию, если мужчина зависим от вас эмоционально, а думаю, что так оно и есть, сделайте его на время своим рабом…

– В каком смысле?

– В прямом. Унижайте, давите, ломайте, разденьте и держите голым, не давайте себя трогать без вашего разрешения. Сексуально унижайте. Имейте его. Имейте и физически, и эмоционально. Через какое-то время он сам скажет вам, что было между вами, а чего не было. Только не перегните палку. Если я права и он любит вас, то…

– То что?

– Ничего. Не заиграйтесь. Чтобы потом не пришлось горько об этом пожалеть.

***

Я возвращаюсь в человейник с разными мыслями в голове. Почему мне кажется, что не так давно, а вернее, совсем недавно, я уже слышала это самое «Не заиграйтесь». Только оно звучало чуточку иначе. «Не заиграйся».

Но как ни ломаю голову, не могу вспомнить, где и когда, а главное, от кого и в каком контексте, я уже слышала это самое «Не заиграйтесь».

Придя в квартиру, приказываю псу уйти на кухню.

– И не заходи, пока не позову.

Он подчиняется беспрекословно. А я ложусь и также мгновенно засыпаю.

И снится мне канун Нового Года. Юра подарил мне шикарное зеленое платье, и умудрился по-тихому увезти меня на служебной машине из лагеря в город и повести в клуб.