– Привыкаю к роли старой девы, дорогая моя. А старым девам многое прощается. Я ведь буду княжить до тех пор, пока надо мной нет мужчины, кроме моего царя. А если я выйду замуж, реальная власть уплывёт в руки моего супруга. Зачем мне это?

Они помолчали.

– Я хотела бы так, – тихо сказала Лейла, проводя пальцем по кромке своего чеканного кубка. – Сама решать свою судьбу. Я бы вышла замуж за Амирана… или вообще не выходила бы ни за кого!

Этери отпила вина, отломила кусочек пресной кукурузной лепешки, положила на неё соленого сыра и сказала, просто и обыденно:

– Ты знаешь, что я люблю Исари?

Руки камайнки дернулись, и она едва успела поставить бокал на стол.

– Я слышала об этом… Вы?

– Нет, – прервала её Этери. – Нет, никогда. Между нами ничего не было и ничего не будет. Можете быть спокойны.

– А он знает?

Этери откинулась на спинку кресла, вновь отпила вина и сказала, задумчиво улыбаясь:

– Да. Нет. Не знаю. Иногда люди бывают поразительно слепы и глухи к тому, что происходит вокруг них.

Лейла тоже отпила из своего кубка.

– Это мучительно? Так жить? Какой смысл… любить того, кто тебя не любит? Какой смысл непременно хотеть быть рядом?

Княгиня пожала плечами.

– По-разному бывает… У каждого своя любовь. Это ведь не просто влечение двух человеческих тел друг к другу. Сколько в той любви намешано… Уважение. Доверие. Дружба.

– И вам хватит лишь улыбки или взгляда?

– Хватит, – твердо ответила Этери. – Иногда и меньшего хватает. Лишь бы он жил. Лишь бы был счастлив.

Потом они долго сидели в обнимку, пели песни – то грустные, то смешные. Про одного гатенца, укравшего и увезшего в свои горы горожанку-белоручку, и про слёзы земли, и про хитрого купца, и про сияющее сердце, и про Небесную Всадницу, влюбившуюся в человека и отрубившую себе крылья, чтобы быть с возлюбленным, и про то, как три снохи вредную золовку из дома выживали…

– Ты говорила, – внезапно вспомнила Этери, прерывая песню о тяжёлой доле замужней женщины, – что предпочла бы остаться одна, как я, и ещё про «лоно на ножках»… Ты знакома с гелиатскими философскими течениями, пропагандирующими равенство полов? Читала Елену из Хленны?

– Нет, – сказала Лейла, опуская глаза. – Это не я, а моя подруга, Валида. Она… из опального рода, заложница при дворе моего отца. Она мне кое-что рассказывала, – Лейла хихикнула, чувствуя, как вино туманит голову, и добавила: – Салахад её терпеть не может… Говорит, что она позорит женский род. Скачет верхом, дерзит, читает запрещённые книги, занимается магией. А мне кажется, он к ней неравнодушен. А вы читали эти книги?

Этери улыбнулась.

– Я? Нет. Печатное слово навевает на меня тоску. Книги Елены читал Исари и пересказывал мне.

– Он, наверное, считает написанное там глупостями? Что женщины могут делать то же, что и мужчины?

– Нет, конечно. Исари не делит людей по таким признакам, как пол. Во главу угла он всегда ставит ум, честь и долг. И ничто иное.

Лейла почувствовала, как у неё сами собой закрываются глаза.

– Вы любите его, а потому идеализируете, – пробормотала она, откидываясь на подушки.

– Идеализирую? Да ни за что! Я знаю его природу, его ослиное упрямство, его самодурство… Я знаю о нём всё и расскажу тебе, ибо в брак следует вступать с открытыми глазами. Он и сам бы тебе рассказал, но, как часто бывает, люди видят себя совсем не такими, какими они предстают перед другим человеком. Люди видят свое отражение перевернутым и часто не в силах отделить пороки от достоинств или определить, где начинается одно и заканчивается другое… Знаешь, однажды в детстве мы…

И Лейла слушала рассказы о детстве Этери, прошедшем на воле, в далеком горном замке. Перед её мысленным взором вставал бледный, болезненный мальчик, и эти маленькие, смешные и наивные истории помогли ей примириться с будущим замужеством.